Дресс-код для жены банкира - стр. 1

На тридцать первом году жизни, потратив массу времени и сил на то, чтобы наконец-то ощутить себя самодостаточной личностью, ставлю жирный крест на всех свершениях. Выхожу замуж, бросаю работу. Рушу всю систему, которую столь заботливо выстраивала и которая, заметьте, является предметом зависти многих. И есть чему завидовать: влиятельный журналист, эффектный персонаж модной тусовки, приятная на вид, совсем не приятная на вкус, если, конечно, кому-то придет в голову поточить об меня зубы. К тому же связи в среде торговцев готовым платьем. Все это пускаю в ход, когда нужно кого-то продвинуть и благодарность явно не заставит себя ждать. Нужно же девушке как-то жить.

Кто-то полагает, что критика – удел тех, кто жаждет самоутверждения. Можно, конечно, и самозабвенно самоутверждаться, пока не побьют или не случится голодный обморок. Но по моим наблюдениям, в России критическая мысль всегда была неплохой опорой для построения личного благосостояния. В XIX веке критические опусы поднимали тиражи «Современника», и, соответственно, был обеспечен приличный гонорар и необходимое паблисити, а в начале голодных 90-х годов века ХХ-го специализация «ресторанный критик» в прямом смысле кормила мастеров гастрономического слова, обеспечивая наиболее оборотистым ежедневное горячее питание.

Меня критическая мысль и кормит, и одевает. С тех пор как сознание представителей среднего класса начало свыкаться с мыслью о том, что вещи «made in Russia» тоже можно носить и даже не скрывать их происхождения, настало наше время. То есть каждый хочет стать дизайнером, но не для того, чтобы строить какие-нибудь чудовищные конструкции, не годящиеся даже для театральной костюмерной по причине крайнего неудобства. Теперь признак хорошего уровня – своя марка и, соответственно, изготовление одежды пусть небольшими, но партиями. Я же по мере сил содействую процессу, так что можно сказать, что моя деятельность способствует подъему и расцвету отечественной легкой промышленности. Хотя это уже побочный продукт моей работы, потому что главное – солидные гонорары, ну и неограниченные возможности пополнять свой гардероб. Кстати, я очень люблю отечественных дизайнеров, и хороших, и, представьте, плохих. За то, что здесь можно ощущать себя первооткрывателем, а также самовыражаться вволю. Ведь доверившись какой-нибудь известной марке, наступаешь на горло собственной песне, лишая свою персону известной доли харизмы, и (о, мазохизм) отдаешь за все это кучу денег. Зато, одевшись от молодого российского дизайнера N и появившись в таком виде на подходящем мероприятии, можно прослыть оригиналом и отметиться в светской хронике.

В течение дня можно навестить кого-нибудь из подопечных, выпить кофе, поболтать, примерить что-нибудь из новой коллекции и даже вдохновиться увиденным. Процесс написания статей мне всегда нравился. Все эти прозрачные намеки, понятные лишь посвященным, увертки и нарочитые умолчания, а когда надо – вдруг непомерные восторги. Журнальные публикации не предполагают больших объемов, и это тоже приятно – не увязаешь в материале.

И вот приходится в добровольном порядке сворачивать всю эту деятельность…

А началось все очень обычно. В чудесный, погожий осенний день я забежала к одному из самых успешных и шустрых молодых дизайнеров. В сущности, Вадик уже и не нуждался в моей поддержке, так как давно выезжал с показами в столицу и у него одевались самые разные дамы, начиная с удачливых художниц, которые делали ему рекламу, и кончая просвещенными женами богатеев, которые обеспечивают кассу. У него всегда было полно полуодетых девиц, нарядных молодых людей определенной сексуальной ориентации, а в правилах дома было громко выражать свои восторги и поливать грязью конкурентов. Потом все услышанное оперативно доводилось до ушей соперников. Вадик прекрасно знал, кто именно доносит, но не подавал виду, так как ощущал себя одним из тех, кто формирует модную и околомодную жизнь.