Дрёма - стр. 39
Виктория сильно побледнела под толстым слоем тонального крема. Она ей не мать, я стала глядеть то на альфу, то на его Дамку. Они не родители! Девочка чужая. А чужой ребёнок, о котором искренне беспокоится взрослый самец, это истинная. А замкнулась она от того, что не по доброй воле здесь. А не грохнул ли Кощей её родителей?
Ведь именно так собирался поступить Морок, когда шестилетняя Проша попала в его лапы. Папу убить, маму продать, а девочке гувернантку нанять. И, если мразь Морок с девочкой своей истинной общался, и Прасковья, дочь моя ненаглядная, не ушла в себя, то малышка, напротив, полностью отказалась от реальности, не пережив жестокость Питерского альфы.
А почему Кощей не общается с истинной? Ведь это могло способствовать душевному здоровью. А потому что гиперсексуален и боится навредить… А вдруг?! Не должен, не должен. Я себя уверяла в этом. Вон у него Дамка, и может не одна, а десяток. Теперь несчастные Дамки, как бросовый товар, низшая ступень в иерархии. Оборотни-самцы к ним привязываются, и даже могут умереть без пары, но только до тех пор, пока не встретят истинную, потом все Дамки побоку.
-Тварь,- не выдержала я и отшвырнула вилку, которая в гробовой тишине брякнула об тарелку. – Почему у неё руки исколоты?
-Кормим через капельницу,- оправдался Куприян.
Я встала со стула, и альфа тут же поднялся, следом все его беты с жёнами. Обошла подонка и встала у стула с девочкой. Напряжённо стала думать, вылавливать хоть какие-то мысли ребёнка.
-Коти-коти,- позвала я волчонка внутри человечка. Подошла впритык, чтобы зверёк уловил мой запах. - Коти-коти, иди ко мне. Иди к мамочке, малышка.
У меня слёзы на глаза навернулись и капнули на грудь. Мне этот животный мир порой очень противен. Хотя, если рассуждать трезво, люди ведут себя не лучше.
Девочка дёрнулась и подняла на меня глаза. Ахнула публика.
Я аккуратно, чтобы не спугнуть ребёнка, отцепила её от стула. Когда нагибалась, малышка обвила меня своими ручками, и я выпрямилась прижимая её к себе.
-Ужин в мою комнату,- бросила я альфе, прожигая его злым королевским взглядом. Это я уже научилась так смотреть, что вожаки глухо сглатывают.
Развернулась на носках и гордо с ребёнком на руках пошла прочь. Марта припустила за мной.
Глава 13Марта развалилась на тахте, чуть прикрывая наготу лёгкой простынёй. Её белая рука свалилась на паркет, а щека разъехалась по подушке, и текли слюни. Вот хоть убейте меня, а картина смешная и умильная, не взывающая отвращения. Растрёпанные белые волосы спадали на безмятежное расплывшееся лицо, и выглядела Марта совсем ребёнком.