Драмы больше нет - стр. 48
– Мы должны показать всем сплоченность семьи, – говорила она после смерти мужа. И смотрела на меня со всей серьёзностью. – Настя, ты же тоже член нашей семьи. Самое главное – это репутация. Ты понимаешь?
Такие вопросы меня удивляли. Я кивала.
– Конечно.
Можно подумать, что правильная репутация может быть только в семействах с известными фамилиями, а обычные семьи живут, как попало.
– Ты тоже Кауто, – твердила мне Зоя. И тише, но решительнее добавляла: – Должна поддержать отца в такую трудную минуту.
С Альбиной такие разговоры не велись. Считалось, что она априори понимает свои обязанности, свой долг. В то время Альбина училась в театральном институте и только-только начала сниматься в отдельных от именитого родителя проектах. Её красота окрыляла зрителей и критиков, ей пророчили большое будущее и радовались, когда удавалось поймать Альбину на каком-нибудь шумном мероприятии в компании очередного кавалера. Альбина была прекрасна и весела. Зрители её любили, никогда не клеймили представительницей «золотой молодежи», ведь считалось, что Альбина много работает и увлечена совсем не разгульной жизнью и пустыми романами.
– С Алей всё будет хорошо, – уверенно заявляла Зоя. – Она выйдет вовремя замуж, за правильного человека и станет примерной женой.
Про меня такого никогда не говорили.
Со мной Альбина довольно скоро нашла общий язык. Или попросту сыграла своё дружеское отношение, точно так, как поступил отец. Я всегда задавалась вопросом: с чего бы Альбине меня любить? Я была воплощением женского унижения для её матери. А сестра держала меня под руку на мероприятиях, обнимала, целовала в щёку и щебетала на камеру о том, как весело мы проводим вместе время, и как она рада иметь сестру. Время вместе мы, действительно, проводили, но довольно редко. И, по сути, общих тем для разговора у нас находилось мало. В основном, Альбина рассказывала мне о своих переживаниях, о сомнениях, о съемках и жаловалась на загруженность графика. Но даже во время жалоб она светилась и держалась с легким превосходством, как, впрочем, и положено старшей сестре. Потом спрашивала, как моя учеба, и благосклонно кивала, когда я сообщала, что все хорошо. Зато мы никогда не ссорились и ничего не делили.
Первый год обучения в ВУЗе я доучилась в родном городе. А вот на следующий перевелась в Москву. Мама, естественно, была против, она, в принципе, была против всего, что касалось моего отца и его семьи. Но благоразумно не вступала со мной в конфликты и споры. Наверное, решила дождаться, когда я дойду своим умом до мысли, насколько абсурдно моё с ними общение. Но в девятнадцать лет ничего абсурдного я в сложившейся ситуации не видела, меня, наоборот, увлекала и интриговала жизнь в столице. Что и понятно. Всю свою жизнь я провела в небольшом, хотя и областном городе, под бдительным присмотром мамы, а тут вдруг на меня свалилось наследство в виде жилплощади в Москве, меня манила взрослая, самостоятельная жизнь, и поэтому, когда отец предложил мне продолжить обучение в столице, я согласилась практически без сомнений.