Драматургия в трех томах. Том третий. Комедии - стр. 30
АРХИМЕД. Ты убьешь меня, потому что ты – посредственность… и ты победитель.
ВОИН. Да, я – посредственность. И всегда был ею. Я всегда был «как все». В школе, на работе, в армии.
АРХИМЕД. Где ты родился?
ВОИН. В Спарте. Да ты, наверное, знаешь – там была первая в истории человечества музыкальная школа. Целыми днями мы лежали на гвоздях и пели песни о счастье. А наш мудрый учитель по имени Педагог ходил по рядам и следил, как бы кто-нибудь не сфальшивил.
АРХИМЕД. Музыка близка математике. Когда я считаю, мне иногда кажется, я слышу какую-то никому не ведомую гармонию.
Воин стонет от боли.
Странно, ты – спартанец, а не можешь перенести боль.
ВОИН. Спартанец!.. Хочешь, я признаюсь тебе?! Именно потому, что я спартанец, у меня с детства ненависть к физическому страданию. Палец наколол – уже событие, собственной крови видеть не могу, тошнит.
АРХИМЕД. Первый раз вижу воина-неженку, да еще спартанца.
ВОИН. Однажды, еще в первом классе, я спел неправильно. Тогда Педагог взял свечу, подошел ко мне и попросил вытянуть руку. «Ну, какой будет верный звучочек?» – нежно спросил он меня, подставив свечу под мою ладонь. «А-а-а!» – закричал я. «Нет, не то», – так и вижу его печальную улыбку на холеной морде. «О-о-о-о!» – завопил я. «Опять врешь», – сказал Педагог и приблизил свечу к ладони. «Ы-ы-ы-ы!» – «Протяжней!» – «ЫЫЫЫЫЫУУУУАААААЫЫЫЫ!» Вот после этого моего звука он спокойно сказал: «Вот теперь хорошо. Теперь правильно. Запомни этот звучочек на всю жизнь». И отошел. Звучочек! Звучочек! Я запомнил «звучочек». И с тех пор стал круглым отличником, ибо совершенно не могу переносить ни малейшей физической боли.
АРХИМЕД. Неужели можно петь всю жизнь безошибочно, ни разу не соврав?
ВОИН. Я лично научился не ошибаться. Я даже придумал хороший способ: бывало, все поют, стараются, а я себе сижу, молчу и только раскрываю рот в общем хоре. Как все!
АРХИМЕД. Я бы так не смог. Я бы лучше убил себя.
ВОИН. Смог бы! Еще как смог бы!.. Спарта сделала бы из тебя человека.
АРХИМЕД. Я сделал себя сам. Я тоже учился в школе. Но я не любил хор.
ВОИН. Вас тоже заставляли петь?
АРХИМЕД. Нет, мы не пели. Мы говорили хором. Это гораздо хуже. Мой учитель, помнится, каждый урок арифметики начинал одним и тем же вопросом: «Сколько будет дважды два?» – «Четыре!» – отвечали хором мы. «Правильно, – радовался мой Педагог. – Дважды два будет четыре. Не три, не пять. Не семь, не сорок, не сто двадцать восемь, не семьсот сорок шесть, а, обратите внимание, четыре!..» Однажды мне это надоело, и, не успел хор открыть рот, чтобы ответить, сколько будет дважды два, я выкрикнул: «Корень из шестнадцати!» Что тут было! Я получил восемнадцать палок по нижнему эпидермису.