Драматические произведения - стр. 41
ВАЛЕРКА (безжалостно). Ты взят в заложники!
СЕРГЕЙ (покорно). Ясное дело. Против твоей интуиции я всегда пасовал.
ВАЛЕРКА. Тебя будут поить кофе. Не каким ты любишь, а плохим, сваренным на кухонной плите!
СЕРГЕЙ (жалобно). Какие ваши условия?
ВАЛЕРКА. Полная отмена всех указов господина Президента! Будут возражения, господин государственный прокурор?
СЕРГЕЙ (жалким голоском). Я скромный молодой следователь, господин репортёр.
ВАЛЕРКА (приказывает). Заваривай кофе!
>ЛАВРИН послушно вышел. Коридор из прихожей в кухню оказывается непривычно длинным. Бесконечным, как бывает во сне или когда засыпаешь не ходу.
ГОЛОС ЧИТАТЕЛЯ. «Все двери в квартире закрыты. Свет на кухне не горит, там и так светло. Это опять сон, сказал я себе. Стучат часы с кукушкой. Это сон, повторил я. Я у себя дома, наливаю воду из-под крана и ищу по всей кухне спички. Не нашёл, щёлкнул зажигалкой, глядя на язычок пламени. Огонь был жёлтый, как песок пляжа. А музыка из репродуктора под крышей летнего кафе играла так же монотонно, как шумит прибой в море, где, несмотря на июльскую жару, никто не купается. Это снова мой странный сон. Город без названия…»
>ЛАВРИН на кухне. Щёлкнул зажигалкой. Стоит неподвижно, глядя на ровно мерцающий огонёк.
КАРТИНА 7. ПЛЯЖ
>По раскалённому песку пляжа идёт старый человек. Это седовласый поджарый крепыш, на нём кожаные шлёпанцы, шорты, а на плечи накинут полинялый китель с эполетами. Да и выправка у него военная, не меньше чем ПОЛКОВНИК в отставке. На стриженые «ёжиком» седые волосы нацеплены солнечные очки.
>Заметив неподвижно стоящего у линии прибоя, ПОЛКОВНИК негромко, но повелительно зовёт отставших.
ПОЛКОВНИК. Ребя-та!
>Потом неторопливо подходит к ЛАВРИНУ. Насмешливо глядит на зажигалку в руке и по-военному решительно задувает горящий огонёк.
ЛАВРИН (невольно представился). Теоретик.
ПОЛКОВНИК (свысока). Вижу. Будут вопросы?
ЛАВРИН (кивает). Да. Я сел на автобус, тридцать первый. Он всегда меня до дому везёт. Я на проспекте Свободы живу. Приехали сюда, говорит: «Конечная, выходи». У вас в Городе вообще есть проспект Свободы?
>Тем временем приближаются «ребята», которых звал ПОЛКОВНИК. Один из них издевательски повторяет противным старческим голосом:
– Свобода! Свобода! Свобода!
>– явно, передразнивая тихо возражающего собеседника.
ПОЛКОВНИК (отвечая на вопрос ЛАВРИНА). Есть. Но Город – там. (Указывает на горизонт, где над дымкой далёкого берега громоздятся призрачные тени небоскрёбов.) А здесь пляж. Здесь отдыхают. Ребя-та!
>«Ребята» наконец догнали своего неторопливого босса. Лет им тоже немало. Уже знакомый СТАРИК-приёмщик из камеры хранения волочит лёгкое пластиковое кресло, вспахивая его ножками пляжный песок. Следом ковыляет небритый, хотя и совершенно лысый КЕЛЬНЕР в парусиновом костюме и золочёном пенсне, криво сидящем на носу. Каким-то чудом этот престарелый интеллигент удерживает в руках поднос с парой запотелых стаканов воды и грудой бумажных салфеток.