Драматические произведения - стр. 35
ГОСТЬЯ (заинтересованно). Зачем?
ЛАВРИН. Когда кому-то из года в год, из века в век постоянно что-то нужно, создаётся единственное впечатление… Что этот кто-то этим чем-то просто питается. Кушает. Ест. Хавает.
ГОСТЬЯ. А сам-то он верил? Этот, который жил в двухкомнатной квартире? Рассказывал кому-то?
ЛАВРИН. Верил. Не веровал слепо, а верил, проверял, подмечал детали. Вот очень кстати погас в квартире свет. Вот меня попросили накормить толпу семью хлебами и двумя рыбёшками. Я смогу? Я знаю, что смогу. Я даже в цирке с этим выступать мог бы. Только нужно это кому-то другому. А значит, не мне.
ГОСТЬЯ. Сложное положение. Значит, он молчал?
ЛАВРИН. Конечно. Какой смысл убеждать, если тебе всё равно поверят. Если поверят в любом случае. Даже в полную ерунду. Поверят. Встанут на колени, нацепят повязки на рукава…
ГОСТЬЯ. А если это не ерунда?
>Ходики на кухне шуршат, хлопают дверцей, и кукушка хрипло кукует три раза.
ГОСТЬЯ (словно бы извиняясь). Три часа ночи. Как ты спишь с этой птицей? Я каждый час вздрагиваю.
ЛАВРИН (туповато шутит). С птицей не сплю.
ГОСТЬЯ (примирительно улыбается). Правильно делаешь. Спокойной ночи, Теоретик.
ЛАВРИН (усевшись на стул рядом с застеленным диваном). Спокойной ночи.
ГОСТЬЯ. Мне раздеться надо.
ЛАВРИН. Устала? Целый день в одежде, да?
ГОСТЬЯ. Восемь часов в поезде. И не заснёшь.
ЛАВРИН. То Генка. То ходики. Замучили тебя?
ГОСТЬЯ. Угу. (Неловкая пауза. ГОСТЬЯ удивлена, но, кажется, не шокирована.) Ну ладно так ладно. (Сбрасывает с плеч рубашку, берётся за ремень джинсов.)
ЛАВРИН (поспешно поднимается со стула). Извини.
ГОСТЬЯ. За что?
ЛАВРИН. За то, что разбудил. Спокойной ночи.
ГОСТЬЯ (холодно). Не за что.
>ЛАВРИН выходит в прихожую. Вертит в руке зажигалку, которую случайно прихватил с собой. Надо бы постучаться и вернуть, но – нет. ЛАВРИН бьёт обоими кулаками в железобетонную стену. И ещё раз. Ещё. Будто гвозди бесшумно вколачивает.
.
КАРТИНА 5. КУКУШКА
ГОЛОС ЧИТАТЕЛЯ. «На сей раз мой полуденный сон обрушился внезапно, как груда кирпичей. Как если бы ходики с кухонной стены от внезапного сотрясения слетели со своего насеста и ударили меня в голову».
>Грохот обвала. ЛАВРИН стоит, недоумённо глядя на зловещую груду обломков. Вытаскивает из неё покрытый штукатурной пылью простецкий молоток. Сдувает с молотка пыль.
ГОЛОС ЧИТАТЕЛЯ. «Это снова был Город. Но ни улицы, ни квартиры, ни вокзала в этом Городе уже не было. Только стены. Высокие, изломанные, как после бомбёжки. Кирпичные стены старинных домов, в каких пожить мне за все мои двадцать блочно-панельных лет пока что не довелось».