Драма 11 - стр. 57
– Это точно, – кивнула жена.
– У вашего Максима есть клеймо на запястье? – вклинился я в допрос.
Возникла недолгая пауза, вызванная то ли внезапным моим оживлением, то ли качеством интернет-соединения.
– Да нет никакого клейма, – покачала головой мать, поглядывая на меня с подозрением. – Ему тридцать шесть лет, ребятушки. У самого уже трое детей. Живет себе припеваючи, работает. Татуировки есть, мы не одобряем, конечно, но кто спрашивать-то будет? Двадцать первый век на дворе. Взрослый мальчик ведь. А клейма никакого не было никогда, упаси господь, – она перекрестилась.
– Это ваш сын? – я приставил к веб-камере свой смартфон, на котором виднелась фотография с доски Матвея. На ней был изображен мальчик с надписью «88» сверху и с подписями «ОБ» и «МР» снизу.
– Наш, – удивленно закивала мать и переглянулась с Борисом. – Это еще в детдомовскую пору, наверное, сделали. Откуда у вас эта фотография?
Я, конечно, не ответил.
– Узнаете еще кого-то здесь? – спохватился капитан и показал остальные фотографии. После продолжительно изучения супруги подтвердили, что никого, кроме Тани, о которой читали в новостных лентах, больше не узнали.
– Позвольте спросить, а что такого произошло, что вы нас выдернули через тридцать лет? – вдруг поинтересовалась Валентина.
– Обидчика вашего убили, – ответил Соловьев. – С особой жестокостью. Вот мы и расследуем дело.
– Боже ты мой! – воскликнула женщина и снова перекрестилась.
– У вас есть, что добавить к сказанному?
– Да чего уж тут добавить?
– Если вспомните, свяжитесь со мной, – кивнул Соловьев. – Спасибо за выделенное время, до свидания.
– До свидания! – в унисон пропела пара.
Связь разъединилась. Капитан откинулся на спинку стула и закурил.
– Все успел записать? – спросил он у Димы. Тот кивнул. – Что скажете? – посмотрел он на меня.
– Пару выводов сделал, – ответил я. – Во-первых, этот ваш дед Матвей не так прост, как все вокруг думали. Одни говорят, что он замкнутый, необщительный. Другие утверждают, что в друзья насильно напрашивался. То же самое и с Галиной, дочкой его. Слишком полярные описания, как будто о разных людях идет речь. Кто-то и вовсе знал Матвея под именем Алексей. Как такое возможно в маленькой деревне?
– Хрен его знает, – пожал плечами капитан. – До меня только сейчас дошло, что у него и документов никогда не было, а никто и не просил никогда документов этих. Заявление на утерю написал, сделали паспорт новый, он и его утерял. А больше и не восстанавливал. В тюрьме человек отсидел, а его имени настоящего, даты рождения да и вообще судьбы его никто толком и не знает. Вот говорят Афанасенковы, что он прилипал к ним, донимал, а я и представить себе не мог, что Матвей этот на такое способен. Нет, тут явно чертовщина какая-то происходит, ей-богу. Может, и правда два разных человека?