Драконова Академия. Книга 4. Том 2 - стр. 20

– Что ты имел в виду, когда назвал Валентайна Альгора марионеткой?

– Это тебя не касается. Пока, – отец сделал акцент на последнем слове. – Так что подумай над тем, что ты хочешь, основательно, Люциан. И если решишь взять на себя ответственность за свою страну, завтра утром будь готов вместе со мной отправиться на заседание в Цитадель.

– Надеюсь, ответственность за свою страну в первую очередь возьмешь ты, – выплюнул он.

Только оказавшись за дверями, смог вдохнуть полной грудью, прошел мимо застывшей стражи, чьи перчатки облегали древки гард так плотно, словно сливались с ними.

Голова раскалывалась, виски будто зажало в стальных раскаленных тисках, но сквозь эту боль, как ни странно, думалось проще. «Я правитель», – как-то сказал ему отец, объясняя свои мотивы. Что же, если Ферган хочет видеть его своим наследником, придется играть по его правилам. Или, вернее будет сказать, использовать его методы?

Люциан глубоко вздохнул, сдавил виски и, пошатываясь, направился в сторону лестницы. Сил на то, чтобы открыть портал даже с помощью виритта, уже не осталось. Завтра он пойдет в Цитадель, как наследник линии Драгон. Завтра же он поговорит с Альгором.

Если речь идет о безопасности Лены, он готов говорить хоть с самим Адергайном. Хоть с Лозантиром.

Потому что допустить, чтобы что-то произошло с ней, потерять ее он не может. Только не ее.

Он никому не позволит причинить ей вред. Ни свету. Ни тьме.

Глава 5

Женевьев

Из кабинета Амильены Эстре Женевьев вышла уже ближе к ночи. Днем ректор побывала везде: в Министерстве образования Даррании, на совете попечителей, который возглавлял Иван Драконов, провела с десяток встреч с родителями именитых адептов.

Ничего удивительного, что им с Оллихардом и Берроузу досталось эхом от того, что досталось самой Амильене. После таких разговоров хочется только одного: лечь спать и ни о чем не думать, а ни о чем не думать вряд ли получится. Учитывая, что надо готовиться к завтрашнему занятию, несмотря на ситуацию в стране. И это не считая того, что отец в приказном порядке требовал ее к себе.

К счастью, его приказы теперь Женевьев могла игнорировать, а вот то, что привычный мир снова, раз за разом рушится – нет. Она думала, что забыть Сезара будет легко, ведь сила и упорство всегда были ее отличительными чертами, но одного взгляда на Софию Драконову, а теперь уже на Софию Драгон хватило, чтобы понять: ничего еще не в прошлом.

Софию ей ненавидеть было не за что, но смотреть на нее спокойно Женевьев не могла. Просто вспыхивала при одном только ее появлении. Старалась не позволять эмоциям брать над собой верх: она ведь училась этому долгие годы, должна уметь совладать со своими чувствами – но не получалось. И чем сильнее Женевьев старалась с ними совладать, тем сильнее они в ней вспыхивали. Горели, не позволяя забыть о том, что теперь Сезар женат на другой.