Драконова Академия. Книга 4. Том 1 - стр. 19

Подруга фыркнула. Поддалась моему примеру, откинулась на спинку скамейки и тоже запрокинула голову.

— Знаешь, я не представляю, что бы я делала, если бы не нашла тебя. Спасибо Жоффрею де Пейраку.

— Спасибо Жоффрею де Пейраку, — эхом отозвалась я.

Мы одновременно повернулись и посмотрели друг на друга.

— Мир? — спросила Соня.

— Мир, — ответила я. — Если только ты больше не будешь играть в Отморозко.

— Не буду. Обещаю.

Я опять вздохнула: у меня как гора с плеч свалилась. Может, мы с Соней и не были приклеенными друг к другу в нашем мире, но между нами не было этой тяжести, какая навалилась совсем недавно. И вот теперь, когда ее не стало, я снова могла дышать полной грудью, а еще… еще теперь мне было, кому сделать так. Я уткнулась в форменный пиджак подруги носом и шмыгнула им.

— Если ты знаешь все про Ленор, то ты все знаешь.

— Да. Но дальше меня это не пойдет, Лена, можешь не сомневаться.

— В тебе я не сомневаюсь, а вот в Люциане…

— Он злой, как почтальон Печкин. По той же самой причине.

Теперь уже фыркнула я: воспоминания о любимом же мультике Сониной мамы, который она нам показывала, тоже были живыми.

— Сомневаюсь, что у него чего-то по жизни не было.

— У него нет тебя.

От неожиданности я даже задрала голову.

— Ну знаете ли, я тоже не велосипед.

Соня усмехнулась.

— Он влюблен в тебя по уши.

— Он влюблен в себя по уши.

— Да. И в тебя. Одно другому не мешает.

Я вздохнула еще раз: через это дыхание из меня выходило дикое напряжение, которое я запрятала в себя после ванной, то есть ванных, и которое вернулось после нашего непродолжительного общения с Валентайном. Когда он ко мне прикоснулся, я шарахнулась от него, и, к счастью, он ничего не заметил. После случившегося этой ночью, хоть я ничего и не помнила, внутри просто будто что-то замкнуло на уровне инстинктов.

— Мы можем сейчас не говорить про Люциана? — покачала головой я. — И вообще больше не говорить про Люциана.

— Что-то мне подсказывает, что лучше говорить, но как знаешь, — Соня подняла руки, и мы, кажется, обе одновременно вспомнили, что про Сезара и про их свадьбу мы тоже больше не разговариваем.

Это на миг отразилось на лице подруги сдвинутыми бровями и быстрым:

— Так что там с Ленор?

Я отстранилась, села поудобнее, подогнув под себя ногу. И рассказала все, что произошло: начиная с момента, как я писала портрет Люциана, точнее, как Ленор писала портрет Люциана, с ее воспоминаний о поцелуе, появления в моем сне и заканчивая сегодняшним (или вчерашним) эндшпилем. Соня слушала, не перебивая, только хмурилась с каждым мгновением все больше и больше. Особенно она нахмурилась, когда я произнесла: