Драконий выбор - стр. 2
Мы защищались, но нападавшие в несколько раз превосходили нас числом.
Отступили только после того, как наставник обрушил на них часть крепостной стены, погребя половину отряда под огромными валунами. Но папа не разделил с нами радость победы – вражеская стрела пробила магическую защиту и усиленную металлическими пластинами куртку на его груди. И, несмотря на старания архимага Бойна, мою лечебную магию и слезы Лиссы, он отправился в чертоги Великой Матери.
А я осталась, дав ему обещание хорошенько приглядывать за сестрой. Взяла на себя обязанности старшей, потому что… Больше и некому!
Старый архимаг был уже дряхл и рассеян. Дядя Филипп, мамин брат, как и папа попавший в королевскую немилость, куда больше интересовался содержимым винных погребов, чем заботой о хлебе насущном. Лисса слишком мала, как и дети Марии. Олаф частенько составлял компанию моему дяде, хотя наша кухарка его постоянно гоняла.
Вот и вся моя семья!
Но я очень старалась, чтобы наша жизнь смахивала на нормальную. Заставила архимага перебраться со своими опасными экспериментами в подвал, где ему оборудовали лабораторию. Вразумила Филиппа, заявив, что не хочу больше видеть его валяющимся под ногами в пьяном виде. Хочет напиваться – его личное дело, но пусть это будет подальше от моих и Лиссиных глаз.
Кое-как нашла общий язык с младшей сестрой, и та прекратила постоянные истерики и рыдания по умершим родителям. Затем я пошла дальше и заявила, что ей нужно учиться, потому что она всегда должна помнить, кто мы.
Мы – из рода Шантье, и в нас течет королевская кровь!
Именно поэтому ей нужно изучать языки, науку и магию, потому что однажды мы вернемся в столицу. Король Генрих обязательно нас помилует – ведь мы как-никак его родственники! Он – наш двоюродный дядя, я – пятая в очереди на престол, а Лисса – шестая. Скоро он сменит гнев на милость, и мы получим то, что причитается нам по праву рождения.
Врала.
Куда быстрее мы дождемся от «любимого дядюшки» стрелы в спину или же смертельного заклинания!
И о том, что отправляла Генриху по посланию каждый месяц, отправляясь на ярмарку в уездный Избор, в которых умоляла нас простить, тоже соврала.
Он, убивший моих родителей, не дождется от меня мольбы о пощаде!
Но надежда возвращала краски на бледное личико сестры с выступающими скулами и губами-бантиками, заставляя ее терпеливо пить лекарство от кашля и садиться за домашние задания. Зато вечерами перед старым камином, когда мы проводили время за вышиванием и вязанием, она, наслушавшись рассказов дяди о столичной блестящей жизни, вслух мечтала о том, как станет посещать придворные балы и кружиться под музыку, пленяя своей красотой придворных кавалеров.