Драконий пир - стр. 15
– Да, повелитель.
– Я уверен: если голова Юнуса там, ты её не пропустишь. Поэтому повелеваю: если вдруг найдёшь, принеси её мне.
Услышав приказ, Влад не испугался и не преисполнился омерзения, а, наоборот, воодушевился: «Что, если султан прав и голова Яноша действительно там?» Также можно было надеяться, что на холм принесут и голову Владислава. Но как её опознать? Ведь Владислава-то никогда видеть не доводилось.
Так размышлял Влад, рассматривая головы, количество которых увеличивалось довольно медленно, так что девятнадцатилетний «барашек» в нетерпении оглядывался: не несут ли ещё?
Между тем туман всё никак не желал рассеиваться. Дальние предметы казались тусклыми и расплывчатыми. Поле боя почти терялось в этой серой дымке. Янычары, бродившие среди тел, тоже делались тусклыми, словно призраки. Они уходили в глубь тумана и на время терялись в этой стране мёртвых, но неизменно возвращались, притаскивая в каждой руке по две-три отрубленные головы – иногда и по четыре, если длина волос на головах позволяла ухватить столько разом.
Кровь из шейных сосудов сочилась совсем тёмная, потому что тела пролежали на поле всю ночь. Лишь несколько раз Влад замечал ношу, которая, покачиваясь, брызгала в стороны красными каплями, оставляя приметные пятна на шароварах и сапогах янычара. Такие капли говорили о том, что смерть наступила недавно – возможно даже, что человек был ещё жив, когда голову отделяли от тела.
При виде этого Влад чувствовал, что совершается несправедливость, но тут же ободрял себя: «Надо ли задумываться о таком? Если человек получил рану, но под покровом милосердной темноты не смог собраться с силами, чтобы отползти подальше и спрятаться где-нибудь, значит, рана слишком серьёзна и человек всё равно обречён».
Девятнадцатилетний юнец внимательно смотрел на неподвижные лица. Иногда, если голова, похожая на голову Гуньяди, лежала на боку, приходилось приседать и переворачивать руками, иногда – обтирать слой крови или грязи. А ряды всё прибывали, и Влад устал приседать, устал вытирать о траву испачканные ладони. Хотелось переворачивать уже не рукой, а ногой.
И вдруг ему привиделось что-то непонятное. Среди лиц, лиловых от ушибов и кровоподтёков, коричневых от грязи, серых от пыли, он увидел одно лицо, необычайно белое. Глаза зашиты крупными неровными стежками, губы искривлены в странной, ни на что не похожей усмешке, обнажая и верхний, и нижний ряд зубов. «Отец?» – Влад едва не произнёс это вслух.
Но ведь отцовской головы не могло здесь быть! Султан велел отнести её в свою сокровищницу, чтобы она хранилась там, как весьма ценная вещь и как напоминание о том, что следует «уравнять счёт». О способе уравнивания Мурат не говорил. Неужели хотел поставить рядом с головой, подаренной Яношем, голову самого Яноша? Возможно. Но почему же отцовская голова оказалась здесь?