Драконий инстинкт - стр. 15

Я должна подчиняться — и никак иначе. Давно научившись сбрасывать влияние отцовской магии, я тем не менее никогда не выдавала себя, понимая — ослушаться я смогу лишь один раз: в день побега. Это мой козырь, который следует приберечь напоследок.

Поэтому, если понадобится, я даже лягу с Себастьяном в постель — только вот беременеть не стану. Когда драконы находятся в первой ипостаси, это вполне возможно. Главное — избегать совместного полёта. Вот в этом случае беременности не избежать, как ни старайся. Со временем пары учатся преодолевать влияние драконьего инстинкта, но всё равно близость во второй ипостаси — гарантированная беременность.

Мне повезло: на второе было жаркое, которое я вряд ли проглотила бы, если бы не бокал с водой Себастьяна. Он великодушно разрешил пить из него, и я воспользовалась этим, наконец нормально пообедав.

А потом вынесли торт, и тут уж и мачеха, и повара расстарались на славу — поскольку традиционный арнарийский торт-безе был великолепен. Он выглядел как огромная снежная гора — до тех пор, пока мой отец не дыхнул на него огнём, благодаря которому безе покрылось хрустящей карамельной корочкой. Местами она треснула, и сквозь эти трещины проросли съедобные сладкие вьюнки, чьи семена всегда просыпаются, если соприкасаются с драконьим огнём. Очень эффектно — гостям всегда нравилось.

Однако Себастьян торт лишь попробовал, весь кусок есть не стал, и я почувствовала в нём родственную душу — мне этот сладкий кошмар никогда не нравился. Больше всего на свете я любила обычные ягоды, но ни отец, ни мачеха, ни Гейр подобными лакомствами не увлекались, поэтому я порой летала в одиночестве в ближайший лес. Объедалась там земляникой и счастливая летела обратно.

Пока мы обедали, оркестр играл живую медленную музыку, но, как только Себастьян отодвинул от себя тарелку с недоеденным тортом, случилось то, без чего мой отец, конечно же, не мог обойтись.

— А теперь, я думаю, вам следует узнать, на каком сокровище вы собираетесь жениться, Себастьян, — сказал король, ухмыляясь, и махнул рукой музыкантам, чтобы те перестали играть. — У Корнелии золотые не только волосы. Ещё у неё золотой голос.

— Да? — улыбнулся эрдериец. — Значит, напечатанные в газетах легенды не врут, называя принцессу не только феей, но и канарейкой?

— Канарейкой, — фыркнул отец. — Вы когда-нибудь слышали, как поют канарейки? Их можно слушать только заткнув уши. Моя дочь — прекрасный золотой соловей, и не меньше! Корнелия, прошу тебя.

Просит он, как же.

Увы, это была не просьба, а приказ. Я медленно поднялась из-за стола, нацепив на лицо привычную благодушную улыбку, и отправилась к группе музыкантов, стоявших на сцене. Она располагалась в левом углу зала — полукруглый помост, предназначенный именно для оркестра, — и при помощи магии то, что там происходило, передавалось по всему периметру помещения.