Дракон мятежной королевы - стр. 37
– «Один из»? – не смогла удержаться от колкости Киара, захваченная каким-то новым, непонятным для нее чувством, сопротивляться которому оказалось не в силах. – Ну что ты. Ты у меня единственный. Хочешь, буду звать котенком? Давно завести мечтала.
Амоа моментально вспыхнул и утробно зарычал. С силой толкнул ее к стене, зажав запястья над головой своей огромной рукой. Угрожающе навис, посмотрев с яростью. Казалось, в этот момент он раздумывал, какой из всевозможных способов убийства будет для нее самым мучительным.
– Похоже, мне удалось затмить собой остальных твоих врагов? – Киара не могла понять, откуда брались эти саркастичные шутки,
– Ну что ты. У меня нет других врагов. Ты единственная, – возразил он, тяжело сглатывая. Каких же сил ему сейчас стоило сдерживаться?
– Не я сделала тебя рабом. Кажется… ты говорил, что сам себя им сделал? – Она указала взглядом на собственные руки, которые он до сих пор удерживал. – Так, может, стоит вести себя соответствующе? Раб?
От этих слов Амоа буквально затрясло, он вдруг отстранился и с безумным воплем что было силы ударил стену рядом с ее головой, оставляя огромную вмятину. Рунные узоры на теле нианца заискрились теплым желтым светом.
Киара буквально задохнулась от испуга, понимая, что, кажется, перегнула палку, стараясь вывести его на эмоции.
Мужчина резко развернулся, отходя от нее.
Некоторое время Хранительница не решалась вновь начать разговор, боясь, что за этим опять последует взрыв.
– Мне нужна твоя помощь, – наконец осторожно произнесла она после продолжительного молчания. – Ты говорил, что знаешь, как со всем этим справиться, что проклятие тебе знакомо. Помоги спасти моих родных, снять его. И тогда в ответ я сниму свои чары.
Кая думала, что сейчас он снова начнет язвить, будучи в гневе и по-звериному смотря на нее, но вместо этого услышала полный боли и усталости голос своего узника:
– А до того момента я останусь цепным псом у тебя на поводке? Я пытался уйти, но не смог отойти от замка и на сотню шагов.
На языке так и вертелось: «Поводок можно и удлинить», но Киара благоразумно промолчала.
– Амоа… – кажется, она впервые назвала своего узника по имени.
Так странно было его произносить. Как воздушный поцелуй, легкий и вместе с тем полный какого-то затаенного темного обещания. Как можно было назвать такого жесткого человека таким невесомым именем? А еще говорят, что имя определяет судьбу.
Мужчина внезапно обернулся к ней, требовательно заглядывая в глаза, будто звук собственного имени был для него даже худшим оскорблением, чем слово «раб».