Дракон должен умереть. Книга III - стр. 6
– Это правда? – повторила Клара свой вопрос.
– Отчасти, – усмехнулась королева и снова посмотрела на нее. – Спасибо, госпожа Бринн.
– За что, ваше величество?
– За честность.
Клара снова только кивнула, глядя, как оранжевая полоса медленно превращается в красное зарево между горизонтом и скучными тонкими серыми облаками. Глаза неумолимо слипались – если бы не этот безумный разговор, она давно бы уже спала.
От королевы снова ничего не ускользнуло.
– Я не буду больше вам мешать, – сказала она, легко и быстро подымаясь. Клара тоже встала – хотя у нее это и не получилось так же бодро. – Еще раз благодарю.
С этими словами королева ушла – как обычно, бесшумно исчезнув, – и первый луч солнца вырвался из-за горизонта.
Проснувшись на следующий день, Клара долго лежала, вспоминая вчерашний разговор с королевой. Он вызывал у нее очень противоречивые чувства, и Клара была далеко не уверена, захочет ли она такое повторить – но это, как оказалось, ей не грозило. В тот же день ближе к вечеру в лагерь прибыл запыхавшийся и запыленный гонец на взмыленной и еще более запыленной лошади, а на следующий день лагерь охватили лихорадочные сборы. Клара быстро поняла, что к чему, и дала барышням команду потихоньку сворачиваться. Можно было, конечно, двинуться вместе с армией, и заработать на этом еще немного – но Клара была достаточно умна, чтобы этого не делать. К тому же армия оставляла позади множество раненых. А раненые – те же солдаты, только с кучей свободного времени.
Королевская армия покинула окрестности Стетхолла, фургончики Клары переместились в окрестности лазарета – она снова привычно оценивала риски, прибыль, издержки и непредвиденные расходы, когда однажды утром ей пришло письмо. Клара внимательно посмотрела на печать, покачала головой, вскрыла его. Оно оказалось весьма немногословным.
«Госпоже Бринн – для исполнения мечты».
В письме лежал сложенный в несколько раз вексель. Клара медленно развернула его.
– Да здравствует королева, – прошептала она тихо, глядя на цифры, выведенные крупным ровным почерком.
Бертрам привык, что королева всегда заявлялась к нему в шатер без спроса, причем заявлялась неожиданно и нагло, всякий раз выводя его из себя этой показушностью. Он пытался намекнуть, что ему такое положение дел не нравится, – но без особого успеха. Потом она его вообще чуть не придушила, задушив при этом всякое желание спорить – а затем случилось Бронсдли, после которого все изменилось. И все это чувствовали. Но Бертрам никогда бы не подумал, что изменилось настолько.
В тот день он получил вести от южной границы. Плохие вести. Бертрам уже собирался пойти разыскивать королеву – но, подходя к шатру, увидел у входа ее саму. Королева не спряталась внутри, не выпрыгнула на него из темноты, не окликнула со спины – стояла, как все нормальные люди, на виду, так что ее высокую фигуру было заметно издалека. Бертрам удивился. И насторожился. Подошел к королеве, склонил голову в легком поклоне – и окончательно изумился, услышав вопрос: