Дракон, демон и другие учебные проблемы - стр. 12
Решила, что небольшое изменение не посчитают за попрание всех норм морали:
– Дорогой Грант! – У дракона на этих словах темные глаза еще сильнее прищурились, но больше меня перебивать никто не осмелился. – Повторяю, я не специалист, но мне больше всех понравился этот морской пейзаж.
Девушка, нарисовавшая его, расцвела похлеще лилий на картине по соседству. А дракон обратился к организатору:
– Милорд Веллер, выходит, что в этом туре победили десять девушек, набравшие больше всего откликов. Но прошу вас отметить в бумагах, что картину благородной Селины посчитала самой достойной единственная на данный момент женщина в мире, чье мнение меня должно интересовать.
Ничего себе, как завернул. Упомянутая Селина все же вылетела из отбора, но, наверное, это признание означало для нее нечто важное – какая-то отметка в бумагах, делающая ее почему-то радостной, несмотря на проигрыш. Возможно, оказаться в числе победительниц она вовсе не рассчитывала и потому была благодарна даже за внимание.
Из этой истории я сделала один вывод – мне надо смыться и впредь в числе зрителей не появляться. Ведь звучало так, будто мое слово имело серьезный вес – а значит, я могу повлиять на чью-то судьбу в этом сновидении. К тому же никто к присутствию меня не принуждал – я теперь наложница, то бишь уважаемая всеми подстилка, никто мне больше не указ!
Я предпочитала проводить время в своей комнате – даже на прогулки почти не выходила, чтобы не нарваться на каких-нибудь случайных собеседников. Читала книги – и с преогромным удовольствием, хотя раньше к любовным романам большой симпатии не питала. Но сейчас эти романтические поделки вызывали во мне буйное любопытство, поскольку именно по ним я и узнавала некоторые специфические особенности нового мира. За три дня проштудировала пять изданий, не позволяя себе отвлекаться. Проблема была в том, что стоило мне только вынырнуть из придуманной истории и задуматься, как сразу же накрывало страхом. Уж очень много времени прошло, а я не ощущала никаких отголосков реальности. Говорят, что люди в коме слышат голоса, – ничего подобного, хотя я старалась прислушиваться к любому шороху. А если я тут останусь на десятилетия? Так и буду продолжать фантазировать, пока окончательно не привыкну или не умру? Еще до чертиков пугала детальность вымысла: я могла рассмотреть каждую вазочку, ощутить прохладу фарфора, физиологические потребности были точно такими же, как в реале, даже щипки не помогали убедить себя, что нахожусь именно во сне. Я не из боязливых, но новое осознание было столь шокирующим, что я специально задвигала его на задний план, стоило лишь мыслям пуститься в этом направлении.