Дракон цвета любви - стр. 32

– Да.

– Раньше, когда храмы были активны, они массово ползли к храмам Аласты. Сейчас – нет.

– И снова – верно.

– Ты хочешь мне сказать, что какая-то падла решила приносить жертвы Аласте?!

Алимара шевельнула хвостом. У драконов это равнозначно пожатию плечами.

– Вряд ли это возможно. Храмы забыты, алтари разрушены…

Я вспомнила свое общение с Аластой. М-да. Лишний раз туда никто не пойдет.

– Но теоретически?

– Может быть и такое.

Теперь настал мой черед размышлять:

– Оба нападения были в Санторине. Погоди-ка… Алимара, а ты вообще знаешь о том, как поклонялись Аласте?

– Да. Кровь, вино и мед лили на ее алтари.

– Кровь?

– Желающий пожертвовать богине отдавал свою кровь. По доброй воле. Можно было еще провести ночь возле алтаря, спать там…

– Зачем?

– Богиня могла заглянуть в твои кошмары. И если ты выдержишь испытание самым большим своим страхом, она могла снизойти к твоей просьбе.

– Брр. Интересно, ради чего можно на такое согласиться? – Меня аж передернуло. Судя по всему… кошмары, страх, кровь – вот чем питается богиня? Диета, епт-компот!

Был и у меня свой страх. Может, кому и смешно, но не мне, это уж точно.

Говард Лавкрафт.

Моим страхом были его рассказы. И жуткие Древние, которые готовы вторгнуться в наш мир, и тени над Иннисмаутом[5]…

Иногда я думала, что мэтр и правда заглянул в другой мир. И принес оттуда истории. А свой разум – часть его – оставил в жертву ИМ. Впрочем, сейчас это было неважно.

– Аласта – богиня мертвых. На что бы ты пошла, чтобы она не забирала близкого тебе человека?

Вопрос был словно удар. Ответ получился таким же:

– На все.

Я бы и Ктулху щупальца выдрала. За родных, за близких… плевать мне на все ужасы!

– Вот. Поэтому я и говорю – сейчас такого нет.

– Хм-м-м… интересно, а что есть? Какие вообще жертвы принимала Аласта? Ну, то есть… это же символы, верно?

– Не понимаю? – настал черед удивляться Алимаре.

Я попыталась сформулировать то, что чувствовала:

– Если я правильно понимаю, богам от нас не нужны какие-то материальные вещи. Им нужно нечто другое. К примеру, Лелее – любовь и страсть, Даннаре – желание плодиться и размножаться… как-то так? Сантору – бой? Азарт схватки, восторг победителя, отчаяние побежденного… Правильно?

– Перед алтарем Сантора некогда устраивали поединки. И сейчас устраивают. Бои посвящают Сантору, да…

– То есть энергия боя. А Аласте тогда что?

– Неужели ты еще не догадалась? Боль и смерть. Но смерти она получает и так, а вот боль, страх, ужас…

– Гаввах? – вспомнила я Даниила Андреева.[6]

– Не понимаю.

– Примерно то же самое, но одним словом. Человеческое страдание, человеческий ужас, как-то так.