Драгун, на Кавказ! - стр. 21
– Да я как раз только этим тут и занимаюсь, – хмыкнул тот. – Здесь сейчас самое удачное место для этого.
– Ну да, действительно, – улыбнулся врач и кивнул стражнику. – Пойдемте, милейший, меня Фёдор Евграфович у себя ожидает.
– По пожару на Покровской улице, Алексей Игнатьевич, выяснилось, что начался он с дома сапожника Копылова Ивана, – докладывал городничему капитан-исправник. – Ванька, по свидетельству соседей, две недели уже был в запое и работой вовсе даже не занимался. Ну вот, видать, с перепоя-то он и спалил свой дом. Ладно, если бы сам только сгорел, и поделом бы пьянице, так ведь из-за чрезмерной тесноты застройки, сухого времени года и ветреного дня огонь с его избы перекинулся и на соседние. Вот оттого-то и выгорело их аж целых десять штук. По жертвам, всего их вышло девять душ. Сам Ванька, ещё один мужик, две бабы и пять ребятёнков самого разного возраста.
– Говорил я тебе, Фёдор Евграфович, что давно надобно нам свою пожарную команду во главе с брандмейстером создавать, – проворчал городничий. – Чай, уж не какая-нибудь захудалая деревня, а цельный уездный город у нас со своим гербом и правлением. А ежели бы дальше, на соседние улицы огонь перекинулся и там бы всё выгорело? Людишки-то – это ладно, но тут ведь и казённые склады рядом были, и та же соляная пристань. Коли погорело бы казённое, так губернатор бы нас точно с тобой по головке не погладил. Ревизоров устанешь после такого поить и привечать. По миру ведь с ними пойдёшь. Так что ты подумай, посчитай хорошенько, что нам для создания уездной пожарной службы здесь надобно. В Уфу запрос со всеми расчётами отправим, авось это дело и сдвинется с места.
– Понял я, Алексей Игнатьевич, займусь, – кивнул исправник. – Всё как-то руки у меня до этого не доходили. Ну, видно, и правда пора нам для городского благочиния собственную уездную службу огнеборцев создавать. Далее, по тяжбе башкир с заводчиками Пашковыми. За двадцать десятин земли по левому берегу реки Тор ближе к речке Нугуш Дарья Ивановна согласилась выплатить им пять сотен рублей и ещё поставить старшинам двадцать пудов муки. Жалобщики, как вы и сами знаете, требовали с неё гораздо больше, но ничего, сумели мы их уломать во время разбирательства. А вот это вам, – и подвинул стопочку бумажных ассигнаций городничему. – За наши волнения, так сказать, Алексей Игнатьевич, с благодарностью от госпожи Пашковой. Ну и последнее, по тому бродяге, который весь избитый к паромной переправе пришёл, помните, я вам намедни про него рассказывал?
– Помню, как же, – кивнул городничий. – Мне твой заседатель, Семён Порфирьевич, все уши про него прожужжал. Что, дескать, неблагонадёжный он и что нельзя у нас в городе таких оставлять.