Dragon Age. Тевинтерские ночи - стр. 69
Большую часть жизни он был фермером – или, может, всего лишь сыном фермера? Когда бандиты пригрозили выгнать его семью, Сатерленд убежал, но не для того, чтобы спрятаться. Он отыскал патрульный отряд Инквизиции, попросил помощи, взамен предложив свою. И услышал в ответ: это местное дело, но он, Сатерленд, может отправиться в Скайхолд и изложить свою просьбу командующему. Сатерленд подозревал, что они отвечали так всем подряд и что большинство просителей не следовало совету. Он, однако, решился. До чего безобидным и незначительным он казался тогда, проходя через эти ворота вместе с продовольственным обозом! А потом стоял в таверне, не зная, к кому обратиться, понимая, что ему не обязаны уделять внимание.
Теперь же Сатерленд смотрел на «Приют Вестника», одетый в броню, которая стоила дороже спасенной им фермы. Они с Шейд, Вотом и Рэт использовали шанс, предоставленный Инквизитором, и вернули каждую вложенную в них монетку с процентами. Но Сатерленду всегда казалось, что и этого мало. Ведь всем хорошим, что есть в его жизни – друзьями, собственным поместьем и титулом сера, – он был обязан одному месту, одной персоне и одному выбору.
Сатерленд смотрел на темные окна таверны, представлял себе ее холодный, пустой очаг и понимал, что должен сделать больше. Он поклялся, что так и будет.
Если Рэт поспеет за ними и план сработает.
– Донал?
Так Шейд смотрела на него всякий раз, когда он уходил в себя.
– Тут я, – ответил Сатерленд.
– Он тоже.
Оказавшись за главными воротами, Сатерленд инстинктивно взглянул на пригорок, где стояла таверна. Но Шейд указывала правее и ниже, на то, что было за пустыми прилавками, под закругленной воронятней. Она указывала на конюшню. На тело.
Кастеляна для Скайхолда подбирали со всем тщанием. Брат Церкви, он имел лишь дальних родственников, а его родовое имя не звучало громко. Ему были по душе длительные паломничества и рутинная, но важная работа. Терпеливый, кроткий наставник.
Он славился стойкостью – и вот теперь он стоит, пригвожденный к стене конюшни.
Сатерленд, Шейд и Вот приблизились, вскинув меч, лук и посох, мерцавший заранее наложенными оберегами. Вокруг не заметно никакого движения. Не трепещут даже знамена на крепостном валу.
С тех пор как Скайхолд закрыли, конюшней перестали пользоваться регулярно, и она блистала чистотой, хоть народ води. Для лошадей в ней были идеальные условия… если забыть о теле кастеляна у дверей, полуосевшем, прибитом к косяку большим штырем, который вошел чуть ниже приподнятого запястья, в левое предплечье.
– О Создатель! – сказал Сатерленд и сощурился, чтобы не видеть труп целиком.