Dragon Age. Империя масок - стр. 60
Лемет погиб, защищая мальца на побегушках, шептались воры. Чем бы он там ни зарабатывал на пропитание, сердцем он был истинный эльф, а шемы, которые прирезали его как собаку, хотели показать всем трущобным эльфам, что они, шемы, хозяева этих улиц. Что ж, пора им узнать, что на местных мостовых всегда сыщется камень, пригодный для доброго броска.
Свой последний вечер Лемет провел в таверне, где говорили о старых временах Джинет и прочие поклонники старины. О чем бы ни шла тогда речь, он услышал про времена, когда Халамширал принадлежал эльфам, – до подлого вторжения людей и жестокого разорения города. Лемет слушал эти разговоры, а потом, когда аристократ, чьи предки предали дом эльфов огню, попытался убить невинное дитя, Лемет храбро встал на его защиту. Какой эльф не поступил бы так же?
Пьер, граф Халамширал, который до тех пор прощал выходки лорда Мансерая лишь потому, что они не причиняли вреда людям, приказал направить в городские трущобы побольше стражи. Компанию эльфов, возвращавшихся домой после ночной работы, стражники подвергли унижениям и побоям. Наутро тех стражников нашли на рыночной площади мертвыми, и уши у них были отрезаны – что обычно применялось к разбойникам-эльфам.
Граф Пьер послал в трущобы своих шевалье, чтобы проучить негодяев. Шевалье прикончили с десяток эльфов, которым не хватило ума засесть дома, а на следующее утро, проснувшись, обнаружили, что кто-то перебил их конюхов и перерезал глотки лошадям.
Леди Элспет уведомила лорда Мансерая, что его визиты в поместье ее семьи более нежелательны, поскольку его вызывающее поведение так взбудоражило простолюдинов, что слуги леди Элспет не сумели купить свежих ягод для ее любимых пирогов. Когда лорд, кипя от злости, возвращался домой, камень, брошенный в открытое окно кареты, разбил ему нос.
Дворяне поумнее уехали любоваться красотами осени в свои загородные владения. Дворяне поглупее усилили охрану своих городских домов.
И понемногу, без лишнего шума весть начала распространяться из Халамширала по всему Орлею.
Для Селины дни, которые последовали за двумя подряд провалами Гаспара, проходили приятно и тихо. Она подписывала дипломатические документы, изучала отчеты, принимала изобретателей и художников, ищущих покровительства, а также взялась за подготовку бала в честь Верховной Жрицы, где та могла бы обратиться к знати и внести свой вклад в дело о разрешении конфликта между храмовниками и магами.
Между тем рыжеволосая посланница Верховной Жрицы до сих пор никак не дала о себе знать. Ни отказа, ни подтверждения от нее не поступило, и эта неизвестность терзала Селину все сильнее. Вновь она лежала без сна рядом со свернувшейся в клубок Бриалой и смотрела, как подступает рассвет.