ДР. Роман в трех тетрадях с вопросами и ответами - стр. 13
В тот полдень я, еще не зная той части истории семьи, вез чай, полный уверенности, что ему будут рады. Китай всё же, а не утлый повседневный Цейлон. И как же я ошибся. Чай взяли, конечно. И заваривали его. Мне. И только мне.
Герман вел лодку не спеша, на мой неопытный взгляд, какими-то не имеющими смысла зигзагами. Валя шла за нами вслед, ни на метр не уходя с фарватера в сторону. Уже позже я узнал о суровом характере озера, неудобных для «судоходства» течениях и странных, опасных ветрах. В отдельные дни и даже недели и месяцы (биоритм озера был более или менее известным местным) детям запрещалось в одиночку спускаться на воду. Сам я с озером так до конца и не разобрался. Без малого года оказалось недостаточно. Заимев к осени обычную лодку-плоскодонку (Гришка мне ее пропил), я не раз столкнулся с капризами водоема.
Главной бедой была волна. Почти всегда она была «неправильной» – никогда не шла в одном направлении. Волны, идущие в разные стороны и под разным углом и то и дело сталкивающиеся друг с другом, превращали водную поверхность в разбитую дорогу. Ощущение было именно таким: ухаб на ухабе. Потенциал волны был огромным – её силы хватало на то, чтобы перевернуть обычную лодку, еще и с грузом. Были случаи, когда волна в клочья разбивала борта старых или плохо сделанных лодок. Причем в относительно безветренную погоду. А уж если поднимался ветер – такое часто было в мае или в октябре, особенно ночью, – пиши пропало, к воде лучше было вообще не приближаться.
В тот день стоял штиль, и толчея была слабой, едва заметной, – пара-тройка слегка конфликтующих между собой направлений. Но дети всю дорогу молчали. Весь вид Германа говорил о серьезности его работы. Я пару раз обернулся с желанием заговорить, но решил все-таки оставить эту затею. Валя поодаль что-то мурлыкала себе под нос. Кричать что-то ей было бы совсем уж неприлично, и я лишь позволил себе осмотреться с другого, отличного от большой земли, ракурса.
Старцево. То ли озеро стали называть так же, как деревню, то ли наоборот, – уже никто и не помнил. Водоем по форме был бы кругом, если бы не несколько вдающихся в него мысов-полуостровов, на одном из которых расположилась часть одноименной деревни, от острия мыса уходящая глубоко в лес на большую, в пять-шесть сотен гектаров, площадь. Улиц как таковых не было. Деревня состояла из хаотично расположенных, соединенных изгородями и огородами в единое целое хуторов. На озере было два больших острова. Кроме них, водную гладь разрывало несколько отдельно стоящих скальных выходов, каждый в несколько десятков квадратных метров площадью.