Дождь в Токио - стр. 9

Монстр мяукает – звук напоминает кряканье инопланетной утки.

– Забудь.

Снова мяуканье, громкое и жалобное.

– Кыш отсюда!

Истерическое, мелодраматическое нытьё.

– Ладно-ладно, поняла! Не буди весь дом!

Сев, глажу кота по лысым жирным бокам, похожим на рулетики из бекона. Он мурлычет и пускает слюни на мою подушку.

– Это Братто Питто, – раздаётся тихий голос.

Харуто стоит в дверях, застенчиво опустив глаза в пол.

– Доброе утро, Харуто, – улыбаюсь я. – Входи.

– Охаё годзаимас, Малу-сан, – с этими словами Харуто осторожно входит в комнату, более изящный и степенный, нежели его лысый домашний тигр. – Можешь звать меня Хару.

Сев на футон рядом со мной, он чешет кота под двойным подбородком.

– Тебе хорошо спалось?

С каких пор десятилетки стали такими вежливыми?

Справившись с неожиданной потерей речи, отвечаю:

– Да, я отлично спала. Спасибо.

– Ока-сан приготовила завтрак. Я провожу тебя на кухню, если хочешь.

Я таю.

– О, это так здорово! Умираю с голоду!

– Пэкопэко, – хихикает Харуто, поглаживая живот. – Мы говорим «пэкопэко», когда очень голодны.

– Хотелось бы мне говорить по-японски так же хорошо, как ты говоришь по-английски. Выучил в школе?

– Нет, у няни, – смущается Хару. – Не переживай, Малу-сан, я помогу тебе освоить японский язык. Гамбаттэ!

Всегда считала маленьких детей надоедливыми, но теперь от всей души желаю стать для Хару лучшей подругой. Он такой очаровашка!

Видимо, Братто Питто нравится быть единственной и бесспорной звездой, поэтому он удаляется, гордо задрав хвост и тряся бубенцами.

– Прости, – бормочет Харуто. – Он очень ранимый, особенно когда не одет.

– Ничего. Мне бы тоже не понравилось разгуливать голышом, – смеюсь я, чувствуя, что нервозность постепенно отступает. – Сейчас быстренько приму душ и приду на кухню.

– Хай, дайдзёбу дес! – подняв большие пальцы вверх, восклицает Харуто. Его улыбка ярко освещает маленькую комнатку.

Войдя в гостиную, я с удивлением обнаруживаю, что Накано уже давно проснулись. Все четверо тихонько сидят на узком диване и читают: ока-сан книгу, ото-сан газету, Ая модный журнал, а Харуто мангу. Из-за красивых нарядов они немного напоминают фарфоровых кукол. В потрёпанных трениках и одноцветной футболке я чувствую себя бродяжкой. Надо было высушить волосы феном или сделать простенький макияж…

Первой меня замечает Ая. Она ворчит что-то по-японски, и я снова слышу слово «гайдзин».

– Охаё годзаимас! Доброе утро, Малу-сан! – хором щебечут родители.

Ока-сан указывает на круглый обеденный стол:

– Пожалуйста, присаживайся. Ты наверняка голодна.

– Пэкопэко, – выдаю я, на что все (кроме Аи) воодушевленно аплодируют.