Дождь в Париже - стр. 47
Всё обошлось без серьезно пострадавших, но с тех пор с картошкой было покончено.
«Но, – согласный с замечанием Андрея кивок. – В деревне страшнее армии».
«Ну, может, у староверов-то еще нормально».
Староверы появились в Урянхае под конец девятнадцатого века, расселились по берегам Малого Енисея и его притоков в труднодоступных местах. За сто с лишним лет разные власти пытались подчинить их государству, установить свои порядки, но не получилось – выстояли, пугая пришлых начальников групповыми самоубийствами: бросались в полыньи, сгорали в срубах, замерзали – «замирали» – в тайге.
С перестройкой староверческие поселки стали даже увеличиваться: подселялись вдруг осознавшие себя староверами, прибивались крестьяне из захваченных тувинцами деревень, приезжали семьи из других уголков Сибири, не сумевшие прижиться в рыночном мире.
Крепость веры, а точнее традиций, у староверов стала слабеть, но все равно учителям у них до сих пор было неуютно, тревожно. Побить не побить, но попросить, чтоб не засоряли ребятишкам мозги Дарвином, астрономией, историей, могли очень внушительно…
«Игорёнь, – позвали единственного в их компашке отслужившего, – а как там вообще в армии?»
Игорь Чучалин, двадцатиоднолетний первокурсник, дернул плечами:
«Да мне нормально. Три месяца в учебке, потом почти два года на заставе. Один раз выезжал – в госпиталь с ветрянкой».
«На заставе… На границе, что ли?»
«Ну да. С Финляндией… Спокойно, нормально. – Игорь говорил медленно, расслабленно, глядя словно не на высоченный забор напротив, а сквозь него; может, пытался увидеть там эту свою заставу. – Дом двухэтажный, гаражные боксы, баня… свиньи были, коровы, две лошади… Огород был, рыбачить ходили… Кормежка более-менее, молоко каждый день парное… Парни, у кого до службы с девчонками было, тосковали сильно, а мы, остальные, так… Не, нормально. Несколько человек на сверхсрочную остались в последний момент. О дембеле мечтали, а он подошел – посмотрели, что тут творится, и остались».
Из-под трибун появились ребята-тувинцы лет двенадцати-пятнадцати. В шортах, майках. Поразминались, потом по свистку тренера встали на дорожку и побежали.
«Вот они тренируются, – прежним расслабленным голосом произнес Игорь, – а мы бухаем. Они нас сожрут в конце концов».
Топкин обнаружил себя на кровати одетым. Телевизор журчал каким-то французским ток-шоу: сердились, спорили, перебивали друг друга, но без фанатизма, довольно вежливо.
Рот был стянут, глоталось с трудом… Еще хуже, чем после виски.
Поднялся, покачиваясь, подошел к столу, долго пил воду. После воды закололо в висках. Будто вода пробивала там ссохшиеся руслица. Глянул на бутылку с пастисом – его оставалось на дне.