Довод для прощения - стр. 3
посторонних в доме не останется.
Посторонних в доме не осталось только через четыре долгих часа. Но я ничего против не имею. Мне даже на руку. Что ему сказать, я даже не знаю, а когда он открывает дверь и заходит ко мне — слов в принципе нет. Я просто вскакиваю с кровати и врезаюсь ему в грудь, на которой рыдаю еще три часа к ряду.
Сейчас
Причина всего этого безумия передо мной.
Влад Довод. Квинтэссенция моей ненависти. Так было? Так. Именно так! Потому что это правда. Я даже сказать ничего не могу, тупо смотрю на него, как немая, пока челюсть свело напрочь.
- У тебя дерзкий язык, девочка.
«Дерзкий язык» — проходится по позвоночнику очередной волной холодный воспоминаний.
- …Ну и? Теперь ты его проглотила? - хрипло тянет, а для меня это еще один удар под дых.
От его голоса в голову прилетает мощный удар. Ее как будто вообще сняли с плеч, хорошенько встряхнули или даже в футбол поиграли, а потом водрузили на законное место.
Я вообще ничего не понимаю.
Только пелена красная стягивается перед глазами, и я слышу, как из-за слоя колючей ваты, незнакомый смешок.
- Похоже, ты ей просто сильно понравился. Поэтому мне — хамство, а тебе горячие взгляды…
Это тот самый блондинчик, которого я обложила перед входом, но мне плевать. Я его мажу коротко, а потом возвращаюсь обратно к Доводу.
Чертов ублюдок!
Как так…можно? В голове не укладывается. После всего! Он просто сидит и смотрит на меня, словно ничего не произошло. Словно это нормально. Словно так и надо. Можно. Разве так можно?! С людьми…
Но, видимо, в его мире за милую душу.
То, что я делаю дальше — логике не поддается. Медленно наклоняюсь к столу, чтобы забрать у него сигарету и вижу, как его взгляд падает мне в декольте. Смотри, сука. Мне насрать.
Затягиваюсь. От вкуса его губ, оставшегося на фильтре — штырит. Наверно, это мазохизм? Наверно, да.
Они именно такие, как я помню. Сладковатые. Потому что ты любишь сладкое. И ты весь именно такой, как в эту секунду — холодный, циничный, бесчувственный ублюдок. Остальное я себе придумала. Не было никогда ни хорошего, ни мягкого, ни ласкового. Ты — кусок вонючего говна, и знаешь что?! Я тоже больше не та «малышка».
Усмехаюсь слегка, выпуская дым ему в лицо, а потом хрипло шепчу.
- Здесь нельзя курить.
- Мне можно все, - парирует, дернув кадыком, и я также плавно выпрямляюсь.
Не сомневаюсь, кусок мудака, ох…не сомневаюсь. Киваю пару раз, пока меня натурально кроет от желания вцепиться ему в морду когтями. Только это не вариант. Я знаю. Челяди нельзя касаться Божества. А причинить хоть какой-то вред так хочется…и ярость так велика…