Доверься жизни - стр. 20
Он привык к такой жизни мучного червя, среди бетона, дыма и толпы. К безжизненным лицам, обрюзгшим белым телам. Смотрел, как между бетонными башнями скользит бессильное солнце Запада. А в пустыне оно палит.
Дьюла нашел ему работу. Тысяча евро в месяц, из них две сотни – его комиссионные. В остатке – восемьсот. Сто за комнату, сто на еду, пятьдесят на метро, сто на мелкие траты. Значит, он каждый месяц сможет отправлять в Буанду четыреста пятьдесят евро. В таком темпе переезд окупится месяцев за девять-десять, а дальше все это богатство потечет к своим.
Как только Идрис получал на руки деньги, он шел в «Вестерн Юнион» на бульваре Мендеса-Франса, в двух кварталах от его жилья, и заполнял бланк на экспресс-перевод. Деньги шли сорок восемь часов. Он представлял, как Большой Папа стоит в своих солнечных очках и ждет общее такси в Буанду, где заберет деньги. Это было главным утешением в его жизни. Остальное же время он мучился как дворняга. В голове погонщика верблюдов, пропеченной солнцем Сахары, поднимались сожаления, которые он старался задавить. А все эти люди – как они встают по утрам, напяливают серые робы, затягивают на шее хомут и снова идут куда-то?
Хотя время от времени кто-то все же бросался на рельсы метро. Тогда из громкоговорителей объявляли часовой перерыв в сообщении и все сердито махали руками…
Или так, или пустыня, где с трудом выживают и полоски акаций, и стада хилых верблюдов.
Воскресенья Идрис проводил в постели. «Там – палатка, здесь – эта комната, – думал он. – А между – Юсеф со своей бандой трясется на старом “берлие”».
Каждое утро он ехал в Париж. Идрис закрывал глаза и представлял маршрут. Комната, лестница в подъезде, улица, эскалатор, метро, снова эскалатор, улица, вот он на месте. Жизнь – одни спуски и подъемы, медлительный ритм. Дни катятся как волны.
Войдя на территорию компании, он открывал ключом свой шкафчик, надевал комбинезон, кепку, зашнуровывал защитные ботинки, получал указания, брал все необходимое и отправлялся на поиски доставшейся ему витрины. Клининговая компания «Топ Чист» обслуживала центральные районы.
В тот день Идрис чувствовал себя особенно выжатым.
– Идрис, у тебя дом сто двадцать три, бульвар Распай. Две витрины, вывеска и раздвижные двери. И поживее, одна нога здесь, другая там, – распорядился с утра мсье Мишель.
Дождя не было, но водяная пыль застилала витрины магазинов крошечными бусинками. Париж был словно в облаке. Идрис представился девушке за стойкой.
– А, окна сегодня моют? Давайте, конечно.