Доверие сомнениям - стр. 4
Юмор – помимо всего прочего – самая действенная форма критики. Потому, что он благожелателен. Улыбаясь, он говорит: все мы человеки, увы, несовершенны от природы, но со стороны все виднее. И вот мне, со стороны, виднее, чем тебе самому, твоя, мягко выражаясь, неуклюжесть в этом деле! Ты ведь человек неглупый, моя шпилька тебе запомнится и пойдет тебе на пользу! Я ведь добра тебе желаю, стало быть, и людям. Ты ведь человек неглупый, не набычишься, не нальешься желчью – так поступают одни разве-что глупцы!..
То, что дает повод к юмору, то помеха в деле, в твоем ли, в общем ли. Юмор не годами, по природе своей – старший!.. Даже если человек один и ему тяжело приходится – он сам из себя вызывает второго человека, свое альтер-эго, – он разговаривает с ним: смотри, каков я! Верно делаю? Правильно поступаю?.. И уже в этом раздвоении – инстинкт общительности, стремление быть в дружбе с людьми! Пусть и таком сообществе из двух членов, где второй – некая психологическая умозрительность… Проблемы коллективизма во многом зависят от вооруженности юмором каждого и всех вместе! В юморе еще дар общительности!
Василий Теркин – этот природный политрук в звании рядового – из естественного и здорового народного начала всегда давал своему юмору правильную нагрузку, хотя заданно никогда не формулировал задачу! И сам Твардовский, подобно народному характеру своего героя – с народной основой в своем творчестве, создавал образ воина-победителя не с богатырской силушкой Пересвета или Буслая, не рубакой-легендой – вроде чубатого казака Кузьмы Крючкова, а всего-навсего как солдата, наделенного неистощимым юмором, а, стало быть, и силой духа достойной победителя!..
В юморе и сила оптимизма народного. Начало космической эры озарили улыбка и шутка Гагарина. Это знаменательно, равно как то, что и ныне герои космоса шутят и улыбаются. Так и в международных экипажах юмор помогает взаимопониманию. Как ныне важно для мира научиться улыбаться, просветлеть лицом. Вооружиться юмором против зла и его бездарности!
Подвал
Участковый, майор М. – человек за шестьдесят, с какой-то нездешней скорбной задумчивостью на красном, по-женски круглом, лице, с застенчивыми незабудковыми глазами под деревенскими – пшеничными – широкими бровями. Майор никогда не улыбается. Словно дела человеческие, которые он за годы службы в милиции успел узнать до мельчайших подробностей, раз и навсегда омрачили его душу. Уж какие там институты-академии кончал майор – пусть это останется тайной кадровиков управления, зато нам заведомо известно то, что майор из тех людей, о ком сказано в поэзии: «духовной жаждою томим»… Как участковый он и требовательный, и правдоха, даже подчас максималист в этом, но к людям он вообще-то терпим, потому что по натуре своей добряк, понимает аз грешный все человеческие слабости, и его – любят жильцы. Главное, что никогда не спешит ни на осуждение, ни на выговор – его огорченность человеческим несовершенством и грустная задумчивость импонирует жильцам. Он никогда не скажет, как другие – «вчера по телеку показывали», или «во вчерашней газете напечатано». Говорит – «я давеча думал»…