Дотла - стр. 22
Отложив на подоконник только-только начатые носки, я всё-таки вынула наушники и помассировала виски. Барабанные перепонки буквально гудели. Я в своем диком стремлении не слышать чужие голоса всё-таки перестаралась.
За стеной снова взорвался смех. Громкий и такой объемный, будто омыл собой всё с пола и до самого потолка. Среди сплетения различных звуков, я почти сразу выудила тот, что принадлежал глотке Дана. Он не был самым громким. Просто за столько лет вынужденного тесного соседства я невольно научилась распознавать и звук его шагов, и звук его смеха, и кучу другой ненужной мне дряни.
Ко всеобщему мальчишескому хохоту добавился еще один. Тонкий и звонкий, как перелив серебряного маленького колокольчика.
Вика.
Мы сталкивались только в двух местах: в столовой и в спортзале. В столовой по общей причине, чтобы не упасть в голодный обморок между пятым и шестым уроком. А в спортзале, потому что у нас была общая физра.
Она общалась со многими и мальчиками, и девочками из параллели. Что неудивительно. Именно так и должны себя вести маленькие королевы из неприлично обеспеченных семей.
С Викой я не контактировала так же, как и со всеми остальными. Если не считать того короткого эпизода на нашей кухне.
Но всё это неважно. Важно совсем другое. Даже если бы Дан не отгонял от меня потенциальных будущих друзей, как пришибленный Цербер, я с Викой никогда не согласилась дружить. Она мне не нравилась. И причина такого отношения заключалась не в том, что Вика типа считалась девушкой Дана. Хотя какая к черту девушка? Дан тут за своей приставкой умирал, пылинки с нее сдувал и рубился до часу ночи. Впрочем, мне плевать.
Несмотря на то, что Вика была такой гармоничной в своей роли «идеальной девочки», мне она таковой не казалась. Да, это могло выглядеть странным, ни разу толком не поговорить с человеком, но заочно сделать о нем выводы. Но я ничего не могла с собой сделать. Может, аура у нее была какая-то не подходящая для моей. Или еще что-то. Но на невинную и беззащитную Вика уж точно не смахивала. К тому же в компании Дана она была единственной девчонкой.
«И не страшно же», — вдруг пронеслась у меня в голове мысль. Один только Вадим чего стоил.
Очередной взрыв хохота вызвал во мне прилив раздражения. К дебильному хохоту добавилась не менее дебильная музыка. Я бы вырубила в квартире свет, если бы точно знала, как это делается. Пусть я на дух не переносила Дана с его компанией, но умирать от удара током пока что не стремилась.
Аккуратно сложив в небольшую коробку спицы с начатым носком и пряжу, я оставила ее на столе. Страшно хотелось в туалет. Я просидела безвылазно в своей комнате часа два, если не больше. Мой мочевой пузырь не обладал резиновыми свойствами, поэтому деваться было некуда.