Дотла 2. Красная королева - стр. 3

– Малыш, я… – хочу сказать, что готов дать ей время.

– Я согласна! – выпаливает она внезапно, – Давай сделаем это!

Я улыбаюсь и дрожащими руками надеваю кольцо на её тонкий палец, схожу с ума от неподдельного чистого счастья, оно как переизбыток свежего воздуха, кружит голову и заставляет теряться в пространстве.

– Я люблю тебя! – притягиваю её к себе и бесстыдно целую, пока гости за соседними столами начинают аплодировать нам.

– И я тебя… – тихо шепчет моя будущая жена.

Когда эйфория между нами немного утихает, я выпускаю Вику из объятий и возвращаюсь на своё место.

– Как давно ты это задумал? – спрашивает она, рассматривая кольцо.

– Давно, я ждал, пока ты будешь готова.

Вика одаривает меня ещё одной улыбкой, но от меня не ускользает тот факт, что, несмотря на произошедшее только что, в её глазах теплится печаль. Я думаю, Вика хотела стать мамой больше, чем готова признать, поэтому всё ещё думает о том чёртовом тесте на беременность. Что ж, самое время заняться активным созданием полноценной семьи.

Я подарю тебе ребёнка, любимая. Обещаю.

Вика.

За час до встречи в ресторане.

– Я скучал, Кузнечик…

Его голос прорезает тишину комнаты, словно лезвие, вскрывающее едва затянувшиеся раны. Тело в одно мгновение теряет опору – земля будто ускользает из-под ног, оставляя меня беспомощно балансировать на краю сознания. Щит, который я так старательно возводила вокруг себя, чтобы начинает трещать и осыпаться мелкой пылью. Эмоции накатывают волнами, захлёстывая разум, смешивая всё в один мучительный комок: радость с горечью, страх с надеждой, боль с облегчением.

Каждая клеточка моего тела кричит от отчаяния и требует объяснений. Хочется броситься к нему, обнять до хруста костей или ударить со всей силы. Но прежде всего нужно вспомнить, как дышать…

– Ты?.. Как ты… – невидимые пальцы сжимают горло, выдавливая остатки воздуха из лёгких. Я пытаюсь произнести хоть что-то, но слова застревают в груди.

– Я всё тебе расскажу, но не сейчас.

Он говорит сдержано и ровно, словно не было этих мучительных лет пустоты и скорби. Словно мы не оплакивали его смерть ночами напролёт, не искали оправдания его поступкам, последствия которых до сих отдаются острыми воспоминаниями.

Стас делает осторожный шаг вперёд, и я вздрагиваю всем телом:

– Не подходи! – превращаюсь в натянутую струну, готовую вот-вот лопнуть. – Не смей приближаться ко мне! – выставляю перед собой указательный палец, словно это оружие, способное его остановить.

– Кузнечик, я понимаю, ты в смятении…

– Не смей меня так называть! – выплёвываю с раздражением.