Достоевский Ф.М.: 100 и 1 цитата - стр. 3
[речь Алеши Карамазова у камня. Роман «Братья Карамазовы». Эпилог (15, 195)].
В биографии Ф. М. Достоевского О. Ф. Миллера излагается эпизод из раннего детства Достоевского, хорошо ему запомнившийся, как няня привела его, трехлетнего, в гостиную, где были гости, заставила встать на колени перед образами и прочесть молитву, которую он обычно читал перед сном: «Все упование, Господи, на Тебя возлагаю. Матерь Божия, сохрани мя под кровом Своим». Гости обласкали маленького Достоевского и говорили: «Ах, какой умный мальчик!» Эту молитву Достоевский читал всю жизнь сам и напутствовал ею перед сном своих детей>***.
«Но и до того еще как читать научился, помню, как в первый раз посетило меня некоторое проникновение духовное, еще восьми лет от роду. Повела матушка меня одного (не помню, где был тогда брат) во храм господень, в страстную неделю в понедельник к обедне. День был ясный, и я, вспоминая теперь, точно вижу вновь, как возносился из кадила фимиам и тихо восходил вверх, а сверху в куполе, в узенькое окошечко, так и льются на нас в церковь божьи лучи, и, восходя к ним волнами, как бы таял в них фимиам. Смотрел я умиленно, и в первый раз от роду принял я тогда в душу первое семя слова божия осмысленно»
[слова старца Зосимы. Роман «Братья Карамазовы». Книга шестая. О священном писании в жизни отца Зосимы (14, 264)].
«…А вас, мама, помню ясно только в одном мгновении, когда меня в тамошней церкви раз причащали и вы приподняли меня принять Дары и поцеловать чашу; это летом было, и голубь пролетел насквозь через купол, из окна в окно…
— Господи! Это все так и было, — сплеснула мать руками, — и голубочка того как есть помню. Ты перед самой чашей встрепенулся и кричишь: «Голубок, голубок!»
[роман «Подросток». Часть 1, гл. 6 (13, 92)].
Ф. М. Достоевский рассказывал о себе в раннем детстве своему биографу: «По старшинству я родился вторым, был прыток, любознателен, настойчив в этой любознательности, прямо-таки надоедлив — и даровит. Года в три, что ли, выдумал слагать сказки, да еще мудреные, пожалуй, замысловатые, либо страшные, либо с оттенком шутливости»>****. Мать писателя возила сына в Троице-Сергиеву лавру. Его брат А. М. Достоевский в своих «Воспоминаниях» отмечал горячий и пылкий нрав брата. Отец будущего писателя М. А. Достоевский с тревогой повторял сыну: «Эй, Федя, уймись, не сдобровать тебе… быть тебе под красной шапкой!» >***** …Слезы ли чьи, мать ли моя умолила бога, дух ли светлый облобызал меня в то мгновение — не знаю, но черт был побежден.
«Митя хоть и заговорил сурово, но видимо еще более стал стараться не забыть и не упустить ни одной черточки из передаваемого. Он рассказал, как он перескочил через забор в сад отца, как шел до окна и обо всем наконец, что было под окном. <…> Когда же рассказал, как он решился наконец дать отцу знак, что пришла Грушенька и чтобы тот отворил окно, то прокурор и следователь совсем не обратили внимания на слово “знак”, как бы не поняв вовсе, какое значение имеет тут это слово, так что Митя это даже заметил. Дойдя наконец до того мгновения, когда, увидев высунувшегося из окна отца, он вскипел ненавистью и выхватил из кармана пестик, он вдруг как бы нарочно остановился. Он сидел и глядел в стену и знал, что те так и впились в него глазами.