Достоевский Ф.М.: 100 и 1 цитата - стр. 21
.
6 мая (24 апреля) 1849 г. Ф. М. Достоевский заключен в камеру № 9 «Секретного дома» Алексеевского равелина Петропавловской крепости. Поводом для обвинительного приговора послужило чтение Достоевским запрещенного цензурой письма В. Г. Белинского к Н. В. Гоголю на «пятнице» в кружке М. В. Петрашевского. Приговор Военно-судной комиссии по делу петрашевцев поступает на окончательное решение в генерал-аудиториат. По этому приговору Ф. М. Достоевский признавался виновным в том, что получил от подсудимого Плещеева «копию с преступного письма литератора Белинского, — читал это письмо в собраниях» (у Дурова, Петрашевского), «передал его для списания копий подсудимому Момбелли», а также «был у подсудимого Спешнева во время чтения возмутительного сочинения поручика Григорьева под названием “Солдатская беседа”, за что подсудимый Достоевский лишается всех чинов, прав состояния и подвергается “смертной казни расстрелянием”».
Находясь в Алексеевском равелине Петропавловской крепости, Достоевский, ожидая приговора, работает над «Детской сказкой» («Маленьким героем»).
Гражданская казнь Ф. М. Достоевского (несостоявшаяся смерть)
«Мы будем вместе с Христом…»
22 декабря (по ст. стилю) 1849 г. Ф. М. Достоевский на Семеновском плацу Петербурга ожидает расстрела вместе с другими петрашевцами. Их облачают в смертную одежду: белый балахон и белый колпак на глаза, «чтобы не видно было ружей», над головами переламывают шпаги. Петрашевского, Момбелли и Григорьева привязывают к столбам и завязывают им глаза. У каждого столба выстраивается команда из 16 солдат. Достоевский «стоял шестым и был во второй очереди», он обнялся с Плещеевым и Дуровым. Петрашевец Ф. Львов вспоминал, как Достоевский, подойдя к Н. А. Спешневу, сказал ему: “Nous serons avec le Christ” [ «Мы будем вместе с Христом» — фр.], а Спешнев ответил с усмешкой: “Un peu poussiere” [ «Горстью праха»]. В романе «Идиот» Достоевский в рассказе князя Мышкина описал, как за минуту до казни вглядывался в лучи, сверкавшие на позолоченной крыше собора, «ему казалось, что эти лучи его новая природа, что он чрез три минуты как-нибудь сольется с нею» (8, 52). Барабаны ударили отбой, привязанных к столбу привели назад и прочитали рескрипт о помиловании, который по высочайшему повелению императора должны были объявить в последнее мгновение, «когда уже все будет готово к исполнению казни». Петрашевец Григорьев, не выдержав жестокой инсценировки, вскоре после гражданской казни сошел с ума.
Конец ознакомительного фрагмента.