Доспехи Дракулы - стр. 1
Пролог
1741 год, поместье Шаховское, Ярославская губерния
Граф Василий Григорьевич Шаховской третий день подряд не покидал своей постели. Рана, полученная им от удара шпаги на дуэли с поручиком Константином Анохиным, по словам доктора, была не смертельной.
Острие клинка прошло между рёбер, задев правое лёгкое графа, и потому ему требовался полнейший покой и диета. В разговоре с графиней Марией Ильиничной доктор в очередной раз настоятельно произнёс:
– Повторяю, покой и только покой! Только так граф поправится! Никаких инсинуаций! Предупреждаю вас, дорогая Мария Ильинична. Иначе рана может открыться и тогда, увы, я буду бессилен. Впрочем, как и современная медицина. А она ещё ох как несовершенна! И не забудьте: курение табака графу впредь противопоказано. Примерно месяц жидкая пища: куриный бульон, каши и никакого алкоголя. Я буду приезжать каждый день и менять повязку. Не забудьте давать Его сиятельству эликсир из афралиса и белладонны[1], который я привёз вам ранее. Да, и вот что… – доктор извлёк из своего саквояжа ещё одну склянку, небольшую по размеру.
– Что это, сударь?.. – поинтересовалась графиня, смахнув со щеки слезинку батистовым платочком.
– Это весьма эффективное средство: эликсир из барвинка и болиголова[2]. Отличное ранозаживляющее и противовоспалительное средство! Но! Смею вас предупредить! Эликсир сей давать строго по предписанию: один раз в день, десять капель на стакан воды. Иначе он из лекарства превратится в яд. Несколько концентрированных капель этого эликсира могут убить человека, но правильное применение поможет графу быстро встать на ноги и исключить возможность воспаления раны.
– Ах, благодарю вас, доктор, – поворковала графиня.
– Да и ещё одно, сударыня… Мне неловко говорить об этом… Я боюсь, что сия история с дуэлью дойдёт до полицмейстера… – сказал доктор и потупил взор, с излишним усердием разглядывая свои ботинки.
– Но… П-простите, сударь: почему?.. – недоумевала графиня. – Слава богу, всё обошлось. Василий Григорьевич жив. Думаю, он бы не хотел огласки…
– Да, да, сударыня. Я понимаю, задета ваш честь… Но, увы! – посетовал доктор.
Мария Ильинична подхватила доктора под руку.
– Вы же сами сказали: никаких инсинуаций! А что будет, если слухи действительно дойдут до полицмейстера? И он пришлёт урядника?.. Тот начнёт расспрашивать… Ах, какой стыд! Эти оскорбительные подозрения мужа… – графиня снова пустила слезу.
Доктор окончательно сдался.
– Ну, хорошо, сударыня. Я никому ничего не скажу, – пообещал он. – Но…
– Не волнуйтесь! – тотчас подхватила очаровательная графиня, слёзы которой чудесным образом исчезли с её розовых соблазнительных щёчек. – Граф будет вам благодарен за хлопоты и… за молчание.
Она замолкла и взглянула на доктора, да так, что у того засосало под ложечкой.
«Из-за такой красавицы перережешь и перестреляешь всех соседей-помещиков…» – мелькнул мысль в голове у доктора. Но он тотчас взял себя в руки и сказал:
– До завтра, сударыня. Я буду ближе к полудню. Не утруждайтесь, не провожайте меня.
Доктор раскланялся с графиней и покинул усадьбу Шаховских.
Василий Григорьевич пребывал в отчаянии. Он ненавидел себя за то, что не смог как следует проучить этого прощелыгу-поручика. Увы, но годы уже не те… Силы уходят… Жена по-прежнему молода и желанна, ей всего-то двадцать пять лет исполнилось, а графу уж пятьдесят минуло. Годы брали своё…
Дверь спальни отворилась, вошла Мария Ильинична.
– Василий Григорьевич, душа моя, – произнесла она ласково, называя мужа по имени отчеству, ибо тот был намного старше. – Как ты себя чувствуешь? Может приказать принести бульона?
Графу не хотелось бульона, его снедала ревность. Он опасался, что жена и подлый поручик, племянник помещика Зворынского, тайно встречаются, а может быть, уже и явно.
Графиня приблизилась к кровати больного и заботливо поправила подушку.
– Машенька, родная, посиди со мной, – попросил граф.
Мария Ильинична присела на краешек кровати.
– Доктор велел: покой и только покой, – сказала графиня.