Досье генерала Готтберга - стр. 41

Григория я нашла без труда, он находился в авангарде с конницей. Князь знал, что его мать до конца останется со своей государыней, и потому рвался к Екатеринбургу, надеясь застать ее в живых. Но увы. Увидев меня, дрожащую, исхудавшую, бледную, он все понял. Только спросил: «Где?». И кликнув казаков, помчался к сожженному хутору. С содроганием сердца смотрела я, как князь руками разрывал угли и пепел на пепелище, желая найти хоть какие-то останки матери – но безуспешно, «товарищи» сложили костер на совесть, видимо, вложив в него всю злость, которую испытывали. Остался только крестик Алины Николаевны, который она дала мне на память перед смертью. Сдернув папаху, Григорий прижал меня к себе и едва слышно, глухо прошептал: «Мы отомстим, Катя. Мы отомстим. Теперь ты будешь со мной. Не бойся». – Голос Катерины Алексеевны дрогнул. Она опустила голову. Потом поставила чашку с остывшим кофе на пол. Сжала руками виски и как-то неестественно наклонилась вперед, закусив до крови губы.

Лиза забеспокоилась:

– Что с вами, Катерина Алексеевна? – спросила она и подошла к Белозерцевой. – Вам плохо? Позвать врача?

– Нет, нет, врач не поможет, – ответила Катерина сдавленно. – Ты иди, Лиза, я справлюсь, сейчас пройдет.

– Об этом не может быть и речи! – запротестовала Лиза. – Катерина Алексеевна, вам надо лечь. Давайте я помогу.

– Спасибо, – Белозерцева приподнялась, опираясь на руку Лизы, потом окинула взглядом горницу. – Брось мой полушубок вон на ту скамью, – указала она под окно, – там лягу.

Лиза быстро исполнила ее просьбу. Катерина едва дошла до постели – ее качало. Когда легла – ее трясло в ознобе, по лицу крупными каплями катился пот. Она скорчилась от боли и сдавленно застонала. Потом все тело ее напряглось и застыло в неподвижности, лицо побелело как снег.

– Катерина Алексеевна! – Лиза не знала, что делать.

Полежав несколько мгновений без движения, Белозерская схватилась руками за скамейку, выгнулась дугой, по всему телу ее прошла судорога. Потом, зажав рот рукой, вскочила с постели и выбежала из избы. Лиза слышала, как ее рвало. Когда вернулась, она села в кресло, уронив голову на руки.

– Вам лучше, Катерина Алексеевна? – спросила Лиза.

– Не волнуйся, – ответила ей Белозерцева, – это пройдет. Так всегда бывает, но пока проходит, слава богу.

– Но почему вы не лечитесь? – Лиза была встревожена не на шутку. – Неужели в Москве никто не может помочь?

– Мне нельзя помочь, – Катерина Алексеевна постаралась ответить беспечно, чтобы скрасить пугающий смысл того, что произнесла. – Сколько проживу, столько и проживу.