Дорожные работы - стр. 40
Он кивнул.
– За уик-энды.
Он снова кивнул.
– За триста долларов?
Еще один кивок.
– У вас не все дома.
Он расхохотался.
Дон улыбнулся уголком рта.
– Барт, вы, случайно, наркотиками не балуетесь? – спросил Дон в лоб.
– Нет, – ответил тот. – Мы с Мэри заключили договор.
Седые брови взметнулись на лоб.
– Пари?
– Не совсем. Скорее – джентльменское соглашение, если можно так выразиться. Но это не важно, Дон. Трубу давно пора покрасить, а мне позарез нужны три сотни. Что скажете? В фирме по малярным работам с вас бы четыреста двадцать пять баксов содрали.
– Вы проверяли?
– Да.
– Нет, вы точно чокнутый, – убежденно произнес Дон. – Разобьетесь ведь к чертовой матери.
– Не исключено, – ответил он и снова расхохотался (даже сейчас, восемнадцать лет спустя, когда нарисованный кролик уступил место выпуску новостей, он сидел и ухмылялся как ненормальный).
Вот так случилось, что уже на следующий после Четвертого июля уик-энд он очутился на предательски шаткой платформе в восьмидесяти футах над землей с малярной кистью в руке. Как-то раз налетела внезапная гроза, и порыв ветра оборвал один из тросов с такой легкостью, словно это была нитка. По счастью, страховочная веревка, обмотанная вокруг пояса, выдержала, и он медленно спустился на крышу химчистки в полной уверенности, что никакая сила не свете (и уж тем более – стремление обзавестись телевизором) не загонит его обратно. Однако он вернулся. Не ради телевизора, но ради Мэри. Ради ее прекрасных грудей в матовом свете ночника; ради ее горделивой улыбки и бесенят в глазах, которые временами светлели, а порой вдруг недобро темнели, как летнее небо в грозу.
Он закончил красить трубу в начале сентября; теперь она ярко белела, словно палец на фоне неба, словно проведенная мелом черточка на голубой классной доске. Смывая с рук краску с помощью растворителя, он с гордостью взирал на свое творение.
Дон Таркингтон выдал ему чек на триста долларов.
– Недурно, весьма недурно, – похвалил он. – Учитывая особенно, какой осел это сотворил.
Еще пятьдесят долларов он заработал, отштукатурив стены детской комнаты у Генри Чалмерса – в те дни Генри был управляющим на фабрике – и выкрасив заново старенький «крайслер» Ральфа Тремонта.
И вот настало восемнадцатое декабря. Они с Мэри уселись за небольшой обеденный стол напротив друг друга, словно соперничающие друзья-ковбои на Диком Западе. Он выложил перед Мэри триста девяносто долларов – на положенную в банк сумму набежали неплохие проценты.
Мэри же заработала целых четыреста шестнадцать долларов. Она вынула увесистую пачку из кармана передника. Пачка была куда толще, чем у него, – в основном она состояла из однодолларовых купюр и пятерок.