Дороже всего на свете - стр. 3
– Давай-давай, – настаивает Дан. – Полегче станет.
Взяв бокал, делаю несколько глотков. Алкоголь немного расслабляет, и голова перестает болеть. Вот только напряжение и страх никуда не уходят.
В каждом из нас сильно желание приспособиться к жизни, даже в порой, казалось бы, невыносимых условиях. Рано или поздно любые убеждения меняются, а психика адаптируется.
Со мной, видимо, что-то не так. Я словно стою на перроне и один за другим пропускаю поезда. Смотрю, как люди запрыгивают в вагоны и уезжают в свою лучшую жизнь, а сама не могу сделать и шага. Провожаю составы долгим взглядом, ощущая, что к ноге привязана огромная гиря, а в душе навязчивый страх совершить ошибку. Большую, величиной с гигантский мегаполис. И чем дольше я бездействую, тем страшнее решиться вообще хоть на что-нибудь. Заколдованный круг.
Дан садится напротив, старается заглянуть в глаза.
– Почти все мы думаем лишь о конечном результате. По нему часто оцениваем свои и чужие достижения. Что происходило в процессе, как человек шел к цели – нас не интересует. Да и сам человек порой об этом пути забывает. А ведь одни мало отдыхали и много нервничали, кто-то даже лишился здоровья, другие совершали не свойственные им поступки и рисковали, тоже чем-то жертвуя. Не бывает так, что ты будешь только получать, ничего не отдавая взамен. Каждый отдает. Везунчиков не бывает.
– Зачем ты мне это говоришь?
Ярошевич ухмыляется.
– Важно найти баланс и вовремя остановиться. Но случается, что затормозить перед пропастью уже невозможно, а сил ее перескочить не хватит. Леон не может разом закончить свои дела и тебя отпустить. Впрочем, отец тоже не смог тебе помочь. Ты в той ситуации, когда разгон взят, но впереди пропасть. Что будешь делать?
Дан, скорее всего, запугивает, чтобы считать мои реакции. А может, проверяет, не выходила ли я на связь с отцом.
– Странный разговор… А ты бы как поступил, если нет возможности остановиться перед пропастью?
Мне действительно интересно это услышать, тем более от Ярошевича, мозги которого устроены иначе. Дан умеет подмечать некоторые не совсем очевидные вещи.
Вероятно, у каждого из команды Дамианиса есть какая-то отличительная особенность. Не удивлюсь, если у Дана окажется психическое расстройство или иное отклонение от нормы. Внешне, на людях, он спокоен и живет по четкому расписанию, но на самом деле Ярошевич, мне кажется, подавляет свои эмоции.
Несколько недель я наблюдала за тем, как он встает в одно и то же время, идет в спортзал и, словно робот-убийца, два-три часа крушит и ломает там все без остановки. Потом Дан возвращался к обыденной жизни, но наутро все повторялось. Никогда не видела вживую столько жестокости и агрессии. Почему-то сложилось впечатление, что эти вспышки злости не просто так. До сих пор поражаюсь, как решилась играть у него на нервах.