Дороже клятвы - стр. 56
– Да! И то, что ты согласился за поцелуй! – я всхлипнула, быстрым движением смахнула с ресниц слезу, и поспешила уйти со двора.
Я ругала себя последними словами. Какая же я глупая! Как я не предвидела подобный исход?! Все мои старания насмарку и я никогда не узнаю правду!
– Стой! – услышала я окрик в спину. – Я пошутил, – наёмник в два шага догнал меня и развернул в сторону темницы. Он подобрал оставленную мною корзину и всучил её мне. – Раз ты готова обо всем рассказать Дьяволу, значит, в твоей просьбе нет ничего плохого, – взволнованно произнёс Бран. – Пусть будет по-твоему. Один раз.
– Спасибо, – согласно кивнула я, не веря в то, что эта ситуация благополучно разрешилась.
– Только… эээ… Дьяволу не говори, ладно? – неожиданно попросил наёмник. Я снова кивнула, соглашаясь оставить наш разговор втайне.
Когда я пригрозила рассказать о его просьбе Дереку, то не думала, что Бран так отреагирует на мои слова. Я ожидала чего угодно, что он посмеётся, оставит без внимания, но никак не того, что он отнесется к ним серьёзно. Это открытие радовало и пугало одновременно.
Нам снова пришлось долго стучать, пока стражник не открыл нам. Он без слов пропустил нас и дал факел. Шаги гулко раздавались по подземелью, и скоро я услышала голос отца:
– Кто идёт?
– Это я, – воскликнула я и поторопилась к нему.
– Марисоль? – недоверчиво произнёс он, увидев меня. – Тебя давно не было, – с укором добавил отец.
– Простите, – тихо сказала я, проходя в его камеру и усаживаясь рядом с ним на жесткий топчан из прелой соломы. – Я принесла вам хлеб, сыр, горячее рагу и вино. Ешьте, пока не остыло.
Отец взял ложку и горшочек с рагу, отломил хлеб. Пока он утолял голод, я попробовала осмотреться в свете факела. Здесь было несколько камер, и я думала, где бы спрятаться, чтобы меня не заметили.
– Джеймс не объявился? – спросил Родерик, прихлебывая из кувшина вино. – Редкостное пойло, – поморщился он, но отказываться не стал.
– Какое разрешили взять, – развела я руками. – Нет, о Джеймсе ничего не слышно.
Отец выглядел ещё хуже, и его все так же держали в кандалах. Он похудел и осунулся. Некогда пышущий здоровьем мужчина превратился в изможденного старика. Волосы и борода отросли и свалялись, глаза впали, одежда окончательно разорвалась. Сердце сжалось от жалости к нему.
– Как вы? – вырвалось у меня. – Здесь же холодно!
– Холодно, – согласился он и закашлялся, – одеяло, которое ты принесла, немного спасает.
– Мне жаль, но это все, что я могу для вас сделать.
– Я так долго не протяну, лучше бы Дьявол убил меня тогда! – воскликнул отец.