Дорогой Дневник, я ненавижу своего босса! - стр. 18

- Доброе утро, Лидия Михайловна…. – неуверенно топчусь в дверях кухни в пижаме и комнатных пушистых тапочках, не решаясь пройти внутрь.

Мой внешний вид сейчас как точно выражает образ сильной, уверенной в себе женщины управляющей целым колхозом: пижама (футболка и шорты) в сердечки и тапочки в виде белых пушистых зайчиков с выпирающими ушами. И кто меня здесь будет воспринимать всерьез? Шеф намеренно хотел поглумиться надо мною и заодно позабавить всех работников колхоза.

Ненавижу его!

- Машенька, проходите к столу. Ну же, не стесняйтесь. – Добродушно улыбнулась Лидия Михайловна. – Я вам заварила травяной чай. Думаю, после вчерашнего он вам необходим и пойдет только на пользу.

- Спасибо, - смущаясь, присела за стол. – Простите, Лидия Михайловна за мое такое внезапное вторжение. Я сегодня же съеду из вашего дома.

- Не говорите так! – ахнула женщина. – Вы нам совершенно не мешаете. Напротив, я безумно рада вашему приезду. Знаете ли, мне безумно скучно бывает находиться одной в доме. Миша постоянно на работе с раннего утра до позднего вечера. А детей у нас нет.

- Но я здесь не останусь. Вышло недоразумение….

Не успела я договорить, как в дверях кухни показался Михаил Степанович:

- Мария Сергеевна, вы куда-то собрались уезжать?

- Михаил Степанович, я возвращаюсь обратно в город. Не могли бы вы меня прямо сейчас подвести до аэропорта?

- Позвольте вам для начала кое-что дать. Я полагаю, это адресовано именно вам.

Мужчина протянул мне лист бумаги формата А4.

«Доброе утро, Мария Сергеевна. Знаю, в этот самый момент вы сидите на кухне Михаила Степановича и умоляете его увести вас обратно в аэропорт. Но позвольте вас предупредить, как заботливый о своих подчиненных начальник: вернуться вы сможете не раньше, чем через год. Но если вы все же решите вернуться, то обязаны будете выплатить моей компании огромную неустойку, о которой вам, должно быть, известно».

В конце письма подпись шефа.

- Кхм-кхм! – громкий кашель Михаила Степановича вывел меня из ступора.

Я долго сидела в замершем положении и смотрела в одну точку, сжимая в руках послание от шефа.

- Это, конечно, не мое дело. Признаюсь, я полюбопытствовал и заглянул в это письмо….

- Миша! – возмущенно воскликнула Лидия Михайловна.

- Мария Сергеевна, что за игру затеял Равиль Абдульджалиевич? Что все это значит?

- Это месть, Михаил Степанович. – Еле шевеля бледными губами, произношу я.

- За что?

- За задетое мужское самолюбие.

Мне пришлось обо всем рассказать Пановым, с чего все началось и чем все закончилось.

Михаил Степанович хмурился все сильнее и сильнее, Лидия Михайловна удивленно вздыхала после каждого моего слова.