Дороги судеб - стр. 40
Собственно, вопроса: «Где наши?» – особо и не возникало. Мы просто двигались на шум и стрельбу.
– Слушай, а этот был шустрее, – азартно твердил Одессит Фире, когда мы догнали их почти в самом конце бункера, они замыкали отряд. – Он даже двигался по-другому, не как те, из предыдущей комнаты.
– Он не двигался быстрее, он от тебя сбежать пытался, – расстроила его Фира. – Еще немного – и я сама доброй волей отдамся в их костлявые руки, так мне надоела твоя болтовня.
– А потом она удивляется, чего мы евреев не любим? – Одессит закхекал. – Так ото ж!
– Можно подумать, что ты русский? – всплеснула руками Фира. – Жора Циклер!
– Я одессит, – гордо заявил тот. – Это и половая ориентация, и национальность, и даже диагноз, чтоб ты знала!
– Один другого краше, – поделился я своими мыслями с Джебе, и тот подтвердил согласие со мной кивком.
– Ой! – Одессит застыл на месте. – Так мне же ж бежать надо. В Сватбург!
– Спохватился, – щелкнул его по носу я. – Будем мы тебя ждать. Все уже. Кто надо, тот в пути. А ты остался тут. Фира, ты как?
– Нормально. – Она отмахнулась. – Настя подлечила. Я даже удивилась: чтобы она – и сделала что-то доброе для меня?
– Что же вам в мире-то не живется? – посетовал я. – У нас толком нет даже ничего, что вы все делите?
– И не говори, Сват. – Одессит решил меня поддержать. – Это бабье…
Я понял, что с такими разговорами вообще все на свете пропущу, и поспешил вперед.
Тем временем Голд, Настя и остальные добрались до гермодверей, ведущих в самое последнее помещение бункера. За этими дверями слышался шум, мало того, время от времени там раздавались гулкие удары. Обитатель помещения явно хотел выйти наружу.
– Это чего же там такое? – удивился Кин. – Точнее, кто?
– Генерал там, – ответив ему, я переглянулся с Настей.
– Генерал? – еще сильнее изумился Кин. – Какой генерал?
– Самый настоящий. – Удары были неслабые, дверь подрагивала. – Боевой и мертвый, с пулей в голове. Это он в свое время мне презентовал портки и ствол, а Насте – канцтовары.
– И ножик Павлику, – уточнила Настя. – Только тогда он себя спокойнее вел.
– Кстати, – призадумался я. – А как мы его убивать будем?
– А в чем проблема? – Голд глянул на дверь. – Все по процедуре, не он первый. Но, надеюсь, последний.
– Да он не такой, как те. – Я мотнул подбородком в сторону темного бункера. – Видишь ли, этот генерал не скелет. Он мумифицировался. Сам посуди: он там в двери долбится, как птица в клетке, и ему хоть бы хны. Кабы у нас сабли какие были или мачете, мы бы его хоть разрубить смогли на куски, а так… Я боюсь, что его даже пули не возьмут, в плоти застрянут, это как в подушку стрелять.