Дороги скорби - стр. 33
– Совершенно верно, но я говорил о порке. Я имел честь общаться с одним ландскнехтом, и тот рассказал, что перед боем каждый без исключения боец, будь то рыцарь из знатных или же алебардист из ополчения… – я попытался подыскать слова помягче, но тщетно. – Серут дальше, чем видят.
– Все верно, – поддержал меня Генрих. – Так оно и есть. Я хоть в бою и не был, но тоже это слышал. Бояться смерти свойственно даже тем, кто уже был гостем чертогов забвения.
– Каких чертогов?
– Тех, куда уходят умершие после… того, как отживут свою земную жизнь.
– И что, много тех, кто вернулся из этих чертогов?
– Есть несколько…
– Дай угадаю, – я выпил еще и, утерев с щек слезы, не то захохотал, не то закашлялся: – Ты же про своего Снегиря, так?
– Все верно! – Генрих Чайка принял вид благородный и, даже несмотря на то, что уже изрядно захмелел, задумчиво морщил лоб, словно собираясь открыть мне одну из тех тайн, что Господь оберегает от людей. – Знаешь ли ты, друг мой, что Ян Снегирь умер дважды?
– Нет, не знаю. И, признаться, не думаю, что готов в это поверить.
– И тем не менее тебе придется.
– В таком случае выкладывай.
– Э, нет. Не все так просто. Слыхал ли ты историю об игре в три болта?
– Бабушка рассказывала мне такую, но когда это было?
– Сюжет в общих чертах тебе известен?
– В общих – да.
– Так вот, бытует мнение, что героем сей истории был Ян Снегирь, – довольно процедил Генрих. – Я написал прекраснейший материал для лекции, и мои коллеги из университета согласились, что я изложил мысль вполне разумно. Хочешь ли ты выслушать её?
– Нет, – честно ответил я, – мне интересно лишь то, почему мальчик Волдо стал вдруг Яном.
– А почему бы и нет?
– Как так, почему бы и нет? Меня зовут Волкером, но я даже при всем желании не стану вдруг… Карлом, да. Груша не станет яблоней. – Мои рассуждения забавляли.
Мой собеседник раскраснелся пуще прежнего и, кое-как поднявшись на ноги, продекламировал, размахивая при этом руками: – Ты, ограниченный пес на привязи короля, слыхал ли о том, что человек может взять себе любое имя? Любое, слышишь меня!
– Но груша не станет яблоней.
– А такой балбес, как ты, никогда не станет умнее! Это называется псевдонимом!
– Ты хочешь сказать, что Волдо вырос и сменил имя?
– Именно так, и я костьми лягу, дабы доказать, что именно так оно и было!
– Бред какой-то, – с умным видом парировал я и вновь напомнил про грушу. Я прекрасно понимал, что Генрих изрядно набрался и благоразумнее было бы заткнуться, дабы не доводить человека до истерики, но я не мог остановиться, ибо сам был не трезвее профессора.