Дороги и судьбы с нуля - стр. 8
Душещипательный рассказ, но подобных тысячи, и если уходить с головой в печальные человеческие истории, то можно в тоске и в горе за всех страждущих не только спокойствия, но и разума лишиться.
Давным-давно прабабушка Александры Трофимовны поведала ей одну из историй из своей жизни, которая во время войны произошла во время Великой Отечественной войны не в Волхове, а в большом сибирском городе, то ли в Красноярке, то ли в Иркутске. Голодное время было.
Вспомнила тогда старая женщина Екатерина Семёновна Ладнова, как в 1942 году умерла её маленькая, пятилетняя сестрёнка Верочка, от какой-то страшной болезни и от голода. Из больницы её домой выписали, по сути, умирать.
Можно сказать, древняя история, но правдивая. Но как давно это было.
Мать Екатерины Семёновны тогда сказала: «Пусть дома побудет, а то скоро…». Неужели Веры не станет? Врачи сказали, что болезнь очень серьёзная… опасная. Нет, она должна жить, чтобы потом сказать молодым людям будущих годов, что она выжила и как… Может быть, чудо произойдёт. Бывает же.
Тринадцатилетняя Катя была не по годам взросла. Война сделала детей взрослыми, слишком мудрыми и рассудительными. Она специально пошла к реке, взяла в руки камень и загадала желание: «Если доброшу до чаек, значит, Вера будет жить». И швырнула. Камень долетел до них, но птицы, крутящиеся над водой, почти не обратили на него никакого внимания.
Потом Катя вернулась домой. Ей показалось, что всё в их избёнке по-прежнему. Такая скучная унылая обстановка. Мать сидела на табуретке и куда-то отрешённо смотрела, курил, дышал своим табаком-самосадом дед Санька. Тихо подошли к девушке семилетние двойняшки Алик и Леночка, и Алик прошептал Татьяне на ухо, когда та наклонилась:
– Катька, а Верка умерла.
– Как умерла? – возмутилась Катерина. – Не может такого быть!
– Не дышит совсем, – громко подтвердила Леночка. – Не разговаривает…
От этих слов, как бы, опомнившись, мать заголосила на всю избу. А ребятишки смотрели детскими глазами на мёртвую сестру с открытым удивлением с нескрываемым удивлением. Взгляды их говорили: «Что вы все расстраиваетесь? Умерла, но ведь не насовсем, полежит немного и откроет глаза».
К постели, где лежала Вера, подбежала Леночка и, трогая её за увядшую, безжизненную ручонку, захныкала:
– Верка, вставай! Видишь, мама плачет.
Мать яростной тигрицей набросилась на Лену, в истерике колотя её. Девочка едва успевала увёртываться.
Всё уже казалось безразличным и унылым. Опомнившись от истерики, мать схватилась за голову и упала на кровать.
– Я только хотела разбудить Веру, – оправдывалась, всхлипывая, Леночка. – Она крепко спит. Я разбудить хотела!