Размер шрифта

Дороги и перекрестки - стр. 12

вновь пришлось твоих коснуться век.

Где ж она, славянская натура?

В чьих чужих краях растворена?

Смотрит вдаль то ласково, то хмуро,

словно эмигрантская жена.

Слезы льются внутрь. Их не увидишь.

Речь моя – моя епитимья.

Только как перевести на идиш

русский плач ночного соловья?

Поэту

Цветок уникальный —

живущий без связи с землей,

Свой гений печальный

отождествлявший с зимой.

Себя не предавший,

но жить продолжая вдали

От родины, ставшей

утопией почвы – земли.

И в множестве литер

подспудная тяга к воде:

Венеция, Питер, —

а больше, пожалуй, нигде.

Каналы, заливы

к твоим направляют морям.

Они еще живы,

но как же беспочвенно нам.

Даша Николаенко

Беларусь, г. Минск

Родилась 1992 году в Минске. Программист. Окончила Белорусский государственный университет информатики и радиоэлектроники.

Из интервью с автором:

Играю в рок-группе «Endogenesis», занимаюсь спортом, а в перерывах пишу крошечные рассказы. Все пылится на полке, никем не прочитано. Но мысли просятся наружу, так много хочется сказать, так о многом хочется поговорить.

Три минуты

– Я всегда буду с тобой! – сказала она и покраснела.

Он уже знал, что это ложь. Такой маленький, такой простой человек, не видевший в жизни обмана, уже знал, что она не придет.

История начиналась в городе М. Она была женщиной лет тридцати пяти. Слегка полноватой, с густыми каштановыми волосами, опускающимися на плечи, и хорошей кожей. Ей было тридцать пять, она была одинока.

У нее еще не было мужа, у нее уже не было друзей… У нее еще не было детей, у нее уже не было родителей. Она была одинока.

Она любила прогуливаться по тихим улочкам мистического города М., наблюдать за прохожими, разглядывать витрины магазинов, слушать шелест деревьев и ощущать на своем лице дуновение ветра. Она много читала, много слушала, много смотрела. Она была одинока.

В один из тоскливых вечеров она поняла, что ее жизнь не имеет смысла, что она стала тусклой и серой, что ушли радость и свет из ее души и дома. Она поняла, что одинока.

Эта мысль не давала ей покоя. Она перестала спать, перестала читать, слушать, смотреть. Все мысли были заняты лишь одним: «Я встречу старость одна. Как я несчастна, как я страшно и бесконечно несчастна»… Она лишь была одинока.

В другой тоскливый вечер она решилась на шаг, который должен был изменить всю ее жизнь, придать ей смысл и краски. Она собрала документы, привела волосы в порядок и отправилась в детский дом.

Он был мальчиком лет пяти. Слегка полноватый, с густыми каштановыми волосами и хорошей кожей. Ему было пять, он был счастлив.

Страница 12

На следующую страницу