Дороги домой больше нет - стр. 36
– Жар-птица. Она загорается, когда чувствует опасность, но сейчас, я думаю, просто от неожиданности. С ней надо быть осторожной, если пламя единорогов оставит лишь небольшие ожоги и пепел от одежды… – это он про что? Фёдор серьёзно хочет сказать, что попади мы под струю огня Розы, отделались бы парой ожогов, и не стали бы обуглившимися головёшками? – то жар-птица может по-настоящему сжечь. Мне она однажды едва не спалила руку, когда я по глупости перчатки не одел! – делится своей историей Фёдор и, видимо, заметив, каким я взглядом смотрю на птичку, добавляет не слишком уверенно. – А, а-эм-м, для колдунов это повреждение поправимо, но ощущения не самое приятное. А… люди могут восстанавливать потерянные части тела?
– Нет, если лишился, значит, либо всю жизнь будешь без руки, либо придётся ставить протез, – как-то «мрачно-оптимистично» отвечаю я, уже вернув себе спокойствие. Фёдор миг мнётся, а затем интересуется, что такое «протез». Приходится объяснять.
– Так как мы смотрим за заповедником, в наши обязанности входит и забота о раненых зверях, – говорит Фёдор, достаёт с чрезвычайно высокой полки перчатку и, открыв клетку с жар-птицей, аккуратно достаёт птичку. Я настороженно слежу за его действиями и недоумеваю, как огонь не спалит вмиг такую тонкую ткань. Жар-птица почти не оправдывает своего имени, пока сидит на металлическом столе и глазеет по сторонам.
Кажется, это просто птичка с ярко-огненной окраской. Честно говоря, никак не могу понять, что с ней не так, но Фёдор мне объясняет, что дело в высокой температуре огня, а точнее в её отсутствие.
Выглядит жар-птица и её огнь как обычно, но в этом и заключается сложность их разведения: очень сложно понять, когда с ней что-то не так. Эту принесли духи, которые помогают Алисе и Фёдору следить за благополучием заповедника и его животных.
Правда, я не понимаю, как всего два колдуна и несколько гномов могут следить за «огромной», – так выразились Дмитрий и Фёдор, – территорией. Сама я понятия не имею, насколько заповедник велик.
Когда переваливает за полдень, колдун решает сделать перерыв. У меня возражений нет, поэтому мы отправляемся домой. Опять утопая в грязи, бредём к избушке. За то время, пока мы сидели в сарае, начался дождь, который сейчас поливает как из ведра.
Бр-р-р, грязно, а теперь ещё мокро и холодно. Грязь под дождём снова «оживает».
– Алиса не обрадуется… – перед самой дверью бормочет Фёдор, оглядывая себя и меня. Подумав немного, я повторяю его действие.
Моя мама бы пришла в ужас, увидев нас! И ладно бы мы просто промокли под дождём, нет, на нас чистого места не найдёшь. А сейчас мы стоим на крыльце и поливаем грязью ступеньки.