Дорога возмездия - стр. 14
Жар.
Еще несколько дней она будет в таком состоянии. Еще несколько дней она будет страдать от боли, пока магия наконец окончательно не усвоится в ней.
Голова раскалывалась.
Кая перевернулась. Ей вдруг стало жарко, и она откинула одеяло. Но когда холодный воздух коснулся кожи, до того стало холодно, что она бесславно захныкала, точно маленький ребенок.
— Больно… — взмолилась охрипшим голосом.
— У нее жар, — донесся женский голос до слуха. На плечи Кае подтянули одеяло.
— Сделай что-нибудь. Мы обязаны выдвинуться в ночь, — безжалостные слова были холодно брошены мужчиной.
— Да что я сделаю? Я не лекарь! Да что там лекарь. Я не Ир!
— Значит, с заходом солнца мы поднимем ее и посадим в седло как есть.
— Да она же помрет!
— Всё… — Кая закуталась в одеяло, переворачиваясь на бок.
Ресницы слипались от слез, открыть глаза становилось непосильной задачей. Но она должна была. Должна была приложить все оставшиеся в теле силы, чтобы осмотреться, чтобы понять, что происходит.
— Всё нормально, — ее голос хрипел, и каждое слово отдавалось болью в горле, будто царапая его изнутри. — Так должно быть… Это сердце…
Все стихло. То ли северяне замолчали, то ли она потеряла сознание…
За окном уже вечерело, когда Кая хоть немного пришла в себя. Её все ещё мучал озноб, простыни обжигали, голова была тяжелой, а в теле чувствовалась ломота. Но уже заметно меньше.
Кая попыталась привстать. Потерла ладошками глаза.
Из окна потянуло холодным воздухом. По груди Каи побежали мурашки. Она опустила взгляд и тут же в ужасе стала осматривать комнату, натягивая одеяло до самой шеи.
На противоположной стороне за столом трапезничал Ньял.
Кая с трудом удержалась от возгласа.
Он ел! Прямо напротив! А она… Она!
От беззвучных возмущений голова разболелась с новой силой, провоцируя калейдоскоп мерцающих пятен перед глазами. Кая застонала, теснее прижимая к себе колючее одеяло.
Ньял оторвался от своей тарелки. Смерил её привычным холодным взглядом и кивнул на соседнюю кровать.
— Одевайся и ешь. Мы скоро выдвигаемся, — и он снова склонился над какой-то похлебкой.
Кая так много хотела сказать, так много хотела спросить, но язык не поворачивался, присох к нёбу. Ей бы никаких слов не хватило, чтобы описать все, что она чувствовала по отношению к сложившейся ситуации, в которой была голой, а он вольготно трапезничал напротив!
Срам! И это ещё мягко сказано!
Кая поморщилась от пульсирующей боли в висках и опустилась на подушки. Полежала с минуту, собираясь с силами.
Она ещё даже в себя не пришла, а уже снова должна была пускаться в бегство? Кончится ли это когда-то?