Дорога ветров - стр. 28

Но вышло по-другому. Неделю спустя Митт пришел домой, распродав всю рыбу, – вонючий, склизкий и посиневший от холода. Ему хотелось одного: лечь в постель. Но к его досаде, у матери оказался гость – кряжистый серьезный мужчина, выражение лица которого что-то Митту напомнило. Или кого-то. Одежда на нем была гораздо более приличная, чем та, которую обычно носили прибрежные жители. Больше всего раздосадовало мальчика то, что на этот раз мать потратила свой заработок на бутылку кандеракского вина для гостя. Митт остановился в дверях, возмущенно глядя на него.

– О Митт! – радостно воскликнула Мильда. Она была очень хорошенькая, и на ее щеке снова появилась ямочка. – Ты помнишь Кандена?

Митт конечно же помнил Кандена – даже слишком хорошо. Его до сих пор, с того злополучного фестиваля, преследовали кошмары о нем. Когда Митт услышал имя Кандена, ему пришлось изо всех сил вцепиться в дверной косяк, чтобы не упасть. Мильда, совершенно не подозревая о его чувствах, продолжала:

– Ну так вот это – брат Кандена, Хобин. Он приехал из Уэйволда. Хобин, это мой сын, Митт.

Гость улыбнулся и направился к Митту, протягивая ему квадратную, мозолистую руку. Тот содрогнулся, сжал зубы и протянул в ответ ладонь, пропахшую рыбой.

– Я весь в рыбе. – Мальчик надеялся, что гостю не захочется до него дотрагиваться.

Однако теплая квадратная рука обхватила его ладонь и пожала.

– Я знаю, каково бывает прийти с работы грязным, – улыбнулся Хобин. – Сам я оружейник, и порой мне кажется, что я никогда не ототру сажу. Иди мойся и не обращай на меня внимания.

Митт неуверенно улыбнулся. Он понял, что брат Кандена – славный малый. Хотя брат его от этого не перестал быть ночным кошмаром. Митт пошел к стоявшему в углу ведру, чтобы умыться, втайне надеясь, что Хобин вернется обратно в Уэйволд и больше его в Холанде не увидят.

Эта надежда развеялась почти мгновенно.

– Да, у меня славный домик на улице Флейт, – говорил Хобин Мильде. – Внизу мастерская, а наверху большие жилые комнаты. Граф Хадд принял меня хорошо.

Митт понял, что Хобин приехал жить в Холанд. Он пришел в такое отчаяние, что громко спросил:

– И кого граф Хадд выгнал оттуда, чтобы хорошо вас принять?

– Ох, сынок! – воскликнула Мильда, а потом сказала Хобину: – Не обращайте на него внимания. Он – вольная птаха, мой Митт.

Митт пришел в ярость. Она не имела права говорить незнакомцу такие личные вещи.

– Да, – сказал он. – Мы тут для вас слишком бедные и простые, верно?

И чтобы Хобину не захотелось снова их навещать, он принялся ходить по комнате, бормоча самые гадкие ругательства. Это явно встревожило Хобина. Он все время бросал на Митта озабоченные взгляды. Мильду поведение мальчика тоже обеспокоило. Она беспрестанно извинялась за сына, отчего тот злился еще сильнее. Когда Хобин наконец протянул руку, чтобы попрощаться, Митт повернулся к нему спиной и сделал вид, что ничего не заметил.