Дорога в никуда. Книга вторая. В конце пути - стр. 21

Все это, до мельчайших подробностей, замполит знал уже пару часов спустя, сопоставив показания «участников» и «свидетелей». Гасымов порывался жаловаться в Политотдел, ГЛАВПУР, министру обороны, и, что особенно подчеркивал, члену Политбюро Гейдару Алиеву. Пырков сначала сбил с него спесь, пугнув тем, что если дать делу официальный ход, то при расследовании всплывет и содержимое его «поучительных» фактически антисоветских высказываний, в которых он проповедовал личное обогащение посредством расхищения социалистической собственности. И это, ох как не понравится в вышестоящих политорганах и, вполне возможно, даже его высокопоставленному замляку в Политбюро ЦК КПСС. Более того, содержание его хвастливой болтовни может дойти (если послать соответствующее письмо) до его родных солнцеобильных мест, и там его родичам вполне может «непоздоровиться». В общем, это дело плавно спустили на тормозах, но чтобы каптер получил хоть какое-то моральное удовлетворение и не рвался жаловаться через голову дивизионного командования, Малышеву объявили «строгий выговор» за нетактичное поведение с младшим по званию, не упоминая ни рукоприкладства, ни оскорбления на национальной почве. Гасымову же, в свою очередь, дали понять, что прощают и слова его и попытку закурить в святом для любого советского военнослужащего месте…

Наконец, глубокая извилистая колея вывела автомобиль к конечной цели – впереди ясно обозначились огни «точки». Машина, словно чуя близкий конец своим мучениям, перестала «капризничать». Бросив взгляд на приближающийся военный городок, Ратников привычным хозяйским взглядом отметил недостаточное количество фонарных огней. «Одиннадцать… один не горит, завтра надо команду электрикам дать, лампу поменять», – автоматом работала мысль, приученная за последний десяток лет к постоянному беспокойству за этот небольшой островок человеческой жизни, в котором он являлся главным лицом, или, как говорили отдельные, не симпатизировавшие ему офицеры и их жены – царем-самодержцем.

Фары высветили из снежной темени железные ворота со звездой и небольшую постройку – караульное помещение. Водитель засигналил, замполит спросонья вздрогнул, через несколько секунд из «караулки» выбежал солдат с автоматом, на ходу застегивая шинель, открыл металлически лязгнувшие ворота. «Радиотехническая батарея в наряде», – вглядываясь в сощурившееся от света автомобильных фар лицо солдата, вновь механически отметил Ратников. «Посмотреть, как там у них в караулке?» – появилась, тут же подавленная неким чувством мысль. Это чувство, название которому: да пропади оно все пропадом, нет-нет да и навещало в последнее время подполковника, с частотой обратно-пропорциональной количеству остававшихся ему до увольнения в запас лет. Пока то чувство боролось с другим, что присуще любому человеку, приученному к дисциплине и носит название служебного долга… машина уже миновала ворота, проехала вдоль забора, отделявшего ДОСы от казармы, и остановилась напротив входа в казарму.