Дорога в никуда. Книга первая - стр. 82

Много совершенно неожиданных сведений о коммуне узнал Бахметьев из этого разговора, пока тускнея догорал за дальними горами закат. Услышанное органично дополняло его собственные наблюдения. Ближе к полуночи, когда собеседники уже плохо различали лица друг друга, Бахметьев всё же не удержался и стал высказываться в более просоветском, агитационном духе. Он не хотел, чтобы даже у этих кулацких сыновей сложилось отрицательное мнение о всей советской власти:

– Совместно, сообща трудящиеся смогут добиться куда большего, чем единолично, или даже как у вас тут на хуторе, большой семьей…

Младший и старший братья, возчик слушали с интересом. Прохор же спросил с подозрением:

– А ты, мил человек, страховой, не из большаков ли будешь? А то оне нам на фронте такие же речи толкали.

Бахметьев поспешил отшутиться, де куда мне такому плюгавому до настоящих большевиков, те в Совдепе сидят, по уезду пешком и на телегах не шастают. Просто он сочувствующий, а речи большевистские в газетах читал, и многое в них ему кажется правильным.

– Может и правильные, только меня в комунию никаким калачом не затащишь. Я на своей земле сидеть хочу, – с этими словами фронтовик Прохор встал и пошёл спать, как бы подводя итог спору…

– Ладно, спать пора, завтра с утра, отец рано подымет, – позёвывая, поднялся вслед и Василий.

Младший брат, Федор, фактически не участвовавший в споре, поспешил вслед. Бахметьеву с возницей ничего не оставалось, как тоже идти на отведённый им для ночевки сеновал. У всех живущих здесь людей были свои первостепенные дела, а то, что там где-то за горами творится, кто-то с кем-то борется, воюет за власть, это их интересовало постольку поскольку. Главное – вырастить хлеб, да накосить сена, чтобы зимой было чем кормить скотину…

Седьмого июня, когда Павел Петрович Бахметьев разговаривал с председателем коммуны, войска омского Совдепа, теснимые со всех сторон чехами, анненковцами, офицерами-членами подпольных организаций, были вынуждены оставить город, после чего там провозгласили власть Временного сибирского правительства. А десятого июня, когда Бахметьев встречался с зыряновскими коммунистами, казачьи отряды из усть-каменогорской станицы и ближайших к городу казачьих посёлков, которых поддержали офицеры из подпольной организации «Щит и престол», штурмом взяли крепость, разоружили отряд красной гвардии и арестовали членов уездного Совдепа. Руководитель мятежников войсковой старшина Виноградский объявил себя военным комиссаром Временного сибирского правительства, по городу Усть-Каменогорску и уезду. Тут же сообщили о свержении советской власти в почтово-телеграфные пункты уезда, и передали приказ всем должностным лицам государственных и общественных учреждений, существовавших до большевиков, вернуться к исполнению своих обязанностей. Данное распоряжение имело актуальность только для равнинной части уезда. В горных казачьих станицах и посёлках у власти как были, так и оставались станичные атаманы и выборная казачья администрация – станичный сбор, станичный суд. Во многих церквах уезда после переворота звонили колокола, служились благодарственные молебны.