Дорога надежды - стр. 33
Он скорбно процитировал: «Опаснее волка, свирепого индейца, темного леса этот вечный враг рода человеческого – краснокожий дикарь, обращенный иезуитом!»
Чтобы переменить тему разговора и отвлечь его от горестных мыслей, Жоффрей де Пейрак спросил об успехах внука. Джон Нокс Маттер, подобно всем дедам в мире, смягчился и признался, что юный Коттон соответствует всем его ожиданиям, поскольку получил в Гарвардском университете степень бакалавра, присуждаемую тем, кто может перевести на латынь отрывок из Ветхого и Нового Завета, а также степень магистра искусств, признающую за ним способности к сочинению трактатов по логике, философии, арифметике и астрономии.
Вспомнив, что Флоримон и Кантор два года проучились в Гарварде у пуритан, Анжелика почувствовала настоящую гордость за своих старших сыновей.
Незаметно для них преподобный Джон Нокс Маттер продолжал увлекать их за собой, и они неожиданно оказались у таверны «Синий якорь», той самой, которую держал француз. Неожиданно осознав, что завел их в сомнительное место, он объяснил, что хочет обучить внука умению держать в надлежащем виде заведения подобного рода, а также вразумлять разошедшихся пьяниц.
К счастью, они застали там Северину и Онорину в сопровождении двух телохранителей, Куасси-Ба и Жана Ле Куеннека, которые уже были в центре внимания компании, состоявшей преимущественно из французов, в том числе и молодого Натанаэля де Рамбура.
Джон Нокс Маттер вынужден был прервать свою речь, заглушенную шумной и сердечной овацией, которую устроили в их адрес. Проповедь против пьянства пришлось отложить до лучших времен. Они выпили по кружечке имбирного пива и разошлись по домам.
Когда Анжелика вернулась к миссис Кранмер, ей показалось, что она обошла весь город, поздоровалась со всеми его жителями и усвоила пятидесятилетнюю историю покорения этого места первыми поселенцами, – настолько насыщенным оказался сегодняшний день.
Как ей сказали в таверне, многие находятся в весьма неуравновешенном состоянии. То ли под воздействием удушающей жары, то ли из-за приближающегося полнолуния, когда вперившийся в темноту глаз небесного светила тревожит людской сон.
Солнце опускалось за Галлоуз-Хилл, утопая в бледно-зеленом небе, краснеющем у горизонта. Ласковый морской бриз потихоньку разгонял застоявшийся зной. Море цвета густой синьки что-то нашептывало.
По улицам слонялись индейцы, пугливые и дикие, в отличие от своих собратьев, чувствовавших себя, например, в Квебеке или Монреале зваными гостями. Жители не замечали их в толпе, так как в эти дни из Верхнего Коннектикута стекались беженцы, одетые в рубище, с разбитыми в кровь ногами и с еще более кровавыми воспоминаниями.