Дорога на Стамбул. Первая часть - стр. 38
Уже темнело, и, пока они распрягали лошадь, устраивали на поднятых тележных оглоблях балаган из большого куска парусины, пала ночь. Закидывали рачницы, разводили костер из сухих ивовых корней, вымытых из-под берега труженицей Собенью, уже в темноте.
Осип зажег припасенный факел из смолья и вместе с Васяткой отправился побродить по отлогому берегу Собени – поискать еще топляка на костер, чтобы не подкидывать сухую траву, а понежиться в безделье у неторопливого огонька.
Вода в реке была уже по-осеннему холодной, и Васятка, несший факел, поджимал босые ступни, как гусь шлепая по воде. Осип же ходил босиком с удовольствием; четыре года отбухав в тяжких кавалерийских сапогах, он с наслаждением давал волю и отдых поковерканным тесной обувью ступням, отвыкшим от речной прохлады, шелка прибрежного песка и атласа глинистого дна.
Поначалу они с Васяткой жадничали – совали в вязанку каждую хворостину, но потом наткнулись на целое корявое бревно, отрыли его из сухого песка и поволокли к костру.
У белеющего, будто парус, балагана они увидели не только Никиту, которого оставили следить за огнем и готовить ужин, но и еще двух незнакомцев.
– Вот… – сказал один из них, здороваясь, – попросились на огонек.
– Милости просим, повечеряйте с нами, – пригласил Осип.
– С удовольствием.
Никита разлил в кружки чай и подал гостям. Осип достал из корзины съестное.
По тому, как незнакомцы жадно набросились на еду, Осип понял, что они очень давно не ели. «Кто это? Что за люди? – подумал казак. – Что делают ночною порой в степи? Почему с ними нет никаких вещей?»
Но старинный неписаный этикет не позволял задавать никаких вопросов, пока гость не начинал рассказывать сам.
Васятка, улучив момент, зашептал Осипу:
– Ось! Чой-то я их опасаюся… Вона как трескают! Может, беглые. Разбойники каки…
– Не похоже! – сказал казак, однако достал из-под сена в телеге нагайку и надел на правую руку.
Один из гостей заметил и, уплетая пирожки, улыбнулся.
– Без этого инструмента даже раков не ловите?
– Нам так привычней! – в тон ему ответил Осип.
– Вот, Генчо! Смотри. Настоящая казачья нагайка. Можно сказать, символ Войска Донского и порядка Российской империи.
– Я знаю. Это такой плеть! – сказал с незнакомым акцентом второй гость – черноволосый и темноглазый с густой черной бородкой.
– Нет, дорогой! – сказал первый незнакомец. – Она только по виду плеть, а на самом деле покрепче шашки будет! Так я говорю?
– Для иных причин… – ответил Осип, которому был неприятен этот разговор и этот словоохотливый человек в городском пиджаке, в студенческих брюках, заправленных в высокие сапоги.