Дорога на Стамбул. Первая часть - стр. 2

Но Никодим Маркелыч не испугался ни рыку, ни крику, разговор этот велся не впервые…

Высоко в небе журчал-заливался жаворонок, и словно от его песни рождался в жарком воздухе прохладный ласковый ветерок: веял в разгоряченное лицо, пьянил родным радостным запахом степных ароматов – донником, полынью… Утешал, успокаивал душу.

– А земля? – совсем уж другим голосом сказал хозяин. – Торговое дело – сам знаешь: сегодня с мошной, а завтра с сумой! А так у меня три пая… Разорился – зараз на баркас и в область Войска Донского… А с Дона выдачи нет! Поймай меня там!

– Потому вам от фабрикантов и кредитов настоящих нет, – съязвил старикан-приказчик.

– Что я перед ними в лампасах хожу?

– Демьян Васильич! Благодетель! Не льститесь мечтанием! Да они про всю вашу родню до седьмого колена, про родственников и свойственников давно справки навели! Да нешто сурьезный кредитор доверится сумнительному хозяину?

– А мне кредиторы не надобны, я завсегда в наличности.

– До великого часа! До великого! – сказал поднаторевший в делах и весьма осведомленный приказчик. – Нонече такие времена, что нужно все менять! Деды наши, прадеды в кубышку копили и тем капитал приращивали, а ноне, что не в обороте – как в песок уходит!

– Ну, положим, мой-то дед, прадед, кроме пики да шашки, никаких капиталов не имели! – ухмыльнулся торговый казак. – Вот их честное имя и есть мой первейший капитал. Ради них я на Дону первый!

– Пока, конечно, рынок есть! – согласился Никодим Маркелыч. – Однако начнись настоящая конкуренция – вам несдобровать! Разорят.

– Кто?!

– Да любой и каждый! Хоть с Малороссии, хоть из России!

– Да их на Дон ежели и пустят, так на полдня – семечками торговать!

– Не токмо пустят, а и в ноги поклонятся! Особливо как пойдет у них товар дешевше вашего!

– С чего это дешевше? Себе в убыток?! – прищурился казак.

– Спервоначалу! Они свое потом стократ вернут, когда все ваши пункты прикарманят…

Этот давний тяжелый разговор шевельнул больную струну в душе Демьяна Васильевича. Давно цепким своим умом понимал он, что недолго предстоит ему монопольно держать кожевенную торговлю на Верхнем Дону. Случись какому изменению – нахлынут купцы из России и тогда конец его процветанию.

Однако сейчас, пока гром не грянул, выгоднее ему числиться в казаках, не платить податей и налогов и торговать на правах своего! Была и еще одна страшная тяжесть, которая висела над головою каждого казака, готовая в каждую минуту сорваться и, как горный обвал, смести все – достаток, планы, мечтания… – служба.

Сам-то Калмыков отслужил давно, а вот сыновья! За сынов у Демьяна Васильевича болело сердце. Васятка еще мал, а Никите через год предстояло встать в строевое стремечко. Каково это ему, воспитанному в чистых купеческих покоях, на господский манер, окончившему коммерческое училище, будет ломать хребет на царевой службе? Ему, отроду не казаковавшему в седле, махать шашкой и колоть пикой на строевом плацу?