Дорога на Стамбул. Часть 2 - стр. 43

= Дюжа углубленный. – согласился пожилой приказный, с бородищей лопатой, выдавшей старообрядца, из авангардного разъезда, что скакал впереди экипажа. – Ты того, доглядай, кабы он нас в плен не завел… Далеко то глядит, а коло носа, можить, и хрена своего не видит.

Но это оказалось не так, и генерал видел то, на что другие не обращали внимания.

– Что с ногой? – спросил он Осипа, как бы между прочим, когда они были впереди последнего русского секрета.

– Ранение.

– Вижу. А что в седле кособочишься? В ребра досталось?

– Так точно.

– Где?

– Да тут. Сначала на Гривицких редутах, потом у Скобелева.

– Ну, ты – пострел! Везде успел. Охотником пошел?

– Так точно. В Первую Донскую, прошлым годом…

– М-да…– каким то своим мыслям сказал генерал. – А Георгий за переправу?

– Так точно.

– Давно из лазарета?

– Тридцатого ранен был. У болгар отлеживался.

– М-да… Ну, и как тебе нынче турок?

– Поплошал.

– Почему?

– Не атакует.

– Так он и раньше не атаковал. Зачем ему? Сидит себе в окопах да постреливает, да кладет наших рядами…Вон, сколько османы всего нарыли..

– Нынче он голодный. Языков приводят – те говорят: лошадей приедают в Плевне то.

М-да…

Они вернулись к офицерам стоявшим за большим холмом. Услужливый генеральский денщик быстро раскинул складной стол, выставил всякую снедь. Казаки, стоявшие поодаль конно, старались отводить глаза – с утра ведь шли не евши. Неожиданно, Осипа снова позвали к офицерам. Он побежал, придерживая шашку. Генерал сам налил и протянул ему пол стакана водки.

– Спасибо за службу.

– Рад стараться. – Осип хлопнул водку залпом. Огонь пробежал в груди и чуть захмелела голова.

– Снеси казакам самовар и бутербродов, – приказал генерал денщику. – Ну что, приказный, согрелся?

– Так точно.

– А сапоги, я смотрю, у тебя уже сухие. А мы же по грязи лазали, по воде?…

– Сейчас переобулся в запасные, а портянки я под седлом сушу.

– Вот, – сказал генерал – вот вам опытный вояка. И сто раз повторять не перестану: первое дело – ноги. В мокрых сапогах солдаты и при теплой погоде обезножат. Насмотрелся я в Севастополе. При солнышке, при теплой погоде – посидят в траншее, не переобуваясь, неделю, глядишь, снимают сапоги с пяткой вместе – отморожение. Пирогов точно заметил. И это нас ждет! Требую, чтобы у нижних чинов были сухие ноги! За отмороженные ноги буду наказывать офицеров! – и без перехода вдруг спросил у стоявшего по стойке смирно. Осипа.

– Влюблен в Скобелева? Говорят, вы, казаки, от него без ума.

– Казаков без ума не бывает, – ответил Осип, который от водки был чуть в кураже.

– Ого! – засмеялся генерал, и согласно, вослед за начальником, заулыбались офицеры. – – Ну, и как по вашему казацкому уму?