Дорога на Стамбул. Часть 2 - стр. 34
– Да, конюшня –то у нас есть…– вздохнул болгарин.
Хромая, он вывел Осипа за дом ,куда казак никогда не ходил и ,оказалось что там мощеный двор и длинные саманные строения, а в центре сложенная из камня беленая конюшня.
– Ого! Прямо гвардейская!
– Когда был жив отец, у нас были кони…
Осип не стал спрашивать, что случилось.Он уже не единожды слышал истории о том, как по доносу, чаще всего соседей, приходили турки, отбирали все и волокли хозяина в конак, откуда он обычно не возвращался.
В полумраке конюшни конь чуть успокоился, но когда Осип завел его в денник и снял уздечку. Опять забился, заметался и стал головою в угол.
Радка притащила несколько охапок сена и, было, сунулась положить его в кормушку, но конь так подкинул задом и ударил копытами в стену ,что вся конюшня затряслась. Осип выхватил ее чуть не из под самых смертоносных копыт.
– Не смей сюда ходить! – закричал перепуганный Петко. – Близко, чтобы коню не подходила!
Но Радка и сама перепугалась и даже не плакала со страху, а только хлопала своими огромными иконописными глазищами.
– Не конь, а шайтан какой-то!
– Ну, вот пусть и будет «Шайтан», – засмеялся Осип. – Ничего. Обратаем.
– Нашли что подарить! – бурчал Петко. – Башибузук турецкий, гашишом обкуренный, да и только.
– Это он со страху. Он сам боится… Ступайте с Богом, а то он никак не успокоится…
Осип не стал надоедать коню, а стал размеренно и неторопливо прибираться в конюшне. Подмел полы, сложил в копну сено. Принес воды и поставил ведро так, чтобы конь видел его, чувствовал запах, но не мог до воды дотянуться.
Конь затих и только всхрапывал изредка, да косил на казака фиолетовым глазом.
Казак не подходил к деннику близко и не смотрел коню в глаза, памятуя, что для животных прямой взгляд – знак угрозы. Он двигался медленно, не делая резких движений, потому что стоило ему звякнуть ведром или плеснуть водою – конь всхрапывал и начинал бить копытом.
Привычная работа, без которой Зеленов не обходился вот уже несколько лет, считая с 71 года, когда готовился сам и готовил коня Ваську к срочной службе, вернула ему то спокойное душевное равновесие , в коем он бывал прежде всегда, когда чистил или обихаживал коня. А прохлада и сумрак конюшни разбудили давно забытую радость, которая когда то, в Собеновской – обычно переполняла Осипа.
– Ну, вот и коник у меня теперь есть. Вот и нога болеть перестает…И от турок отбились и жив – Слава Тебе, Господи… Да еще какой … Таких то красавцев поискать! А ты ко мне привыкнешь… Я брат тоже – сирота.
Осип старался говорить монотонно, чтобы ровный звук голоса успокаивал нервное животное.