Дорога на остров Пасхи (сборник) - стр. 13
Забавно было смотреть, как Арт тщательно обыскал все карманы, а потом проделал это еще дважды. Он увидел, как я улыбаюсь, и сказал:
– Я просто хотел узнать, что делать дальше, вот и все.
– Идти в сарай, Арт. Неужели не понятно?
– Ну да, – он опять пожал плечами. – Конечно. Пойдем.
Мы вышли из зимнего дома и через веранду прошли на заднее крыльцо. Там я обнаружил две пары обуви: кеды и кроссовки. Причем кеды были почти новые, а кроссовки выглядели так, словно именно в них Александр Македонский отправился покорять Индию.
По логике вещей, кеды должны были достаться Арту. Но кроссовки были меньше, и я бы никак в них не влез, к тому же отец четко указал в записке, кому полагается надеть кеды.
Арт немного поворчал, но я не обращал внимания. Я уже понял, что это его обычная реакция. Он обязательно должен был выразить свое недовольство. Я в подобных случаях молча делал то, чего не хотел делать; наверное, поэтому окружающие считали меня послушным и покладистым ребенком. Еще одна ошибка: я не смирялся, я просто сжимал пружину внутри себя до предела, и когда-нибудь она должна была распрямиться.
Мы вышли через заднее крыльцо и подошли к сараю. Это было большое, уже порядком обветшавшее строение, сколоченное из горбыля и обрезков досок. Сарай походил на большую букву Г; в длинной, вертикальной, перекладине размещался гараж и за ним – несколько рядов поленниц.
В короткой палочке была мастерская отца, где он вечно что-нибудь строгал, пилил и сколачивал.
Войти в сарай можно было только одним путем: через дверь в воротах. Ворота располагались в нижней части длинной палочки буквы Г, изнутри их запирал огромный засов. В правой створке ворот была сделана дверь.
Мы стояли и тупо смотрели: дверь была закрыта. Навесного замка не было, но врезной был заперт. Сколько мы ни дергали за ручку, ни стучали, ни кричали – все без толку.
– Идите в сарай… – сказал Арт. – Но он же заперт.
– Заперт изнутри, – уточнил я.
– Это неизвестно, – парировал Арт. – Может, он закрыл его снаружи, а сам ушел гулять?
Такое тоже могло быть. С отцом все что угодно могло быть.
Положение осложнялось тем, что в сарае не было окон.
– Ну что, будем ломать дверь? – спросил я.
– Наверное, – ответил Арт, но без особой уверенности.
– А чем мы ее будем ломать? Все инструменты – в сарае.
– Не знаю.
Да… До чего же я ненавижу все эти «не знаю», «так получилось», «наверное, точно»… Чужие слова, пустые, ненужные. НАСТОЯЩИЕ ИНДЕЙЦЫ никогда так не говорят.
– Может, где-нибудь лежит ключ? – в голосе Арта звучала затаенная надежда.
– Может быть… Лежит где-нибудь, греется на солнышке, потягивает кока-колу со льдом и смеется над нами. Все может быть, Арт.